Назывались они все вместе Thélellair, что значит «Звёздный Блеск» – и потому со временем появилось ошибочное мнение, что это были именно самоцветы. Хотя об этом точно нигде не говорится, а описаны они так: «разные формой и одновременно похожие», и aetialao каждый из них ngoràch náchel, «излучает внутренний свет». Повторюсь: ни слова о том, что это какие-нибудь рубины или изумруды.

– Почему тогда сказитель не описал, как они выглядели на самом деле? – спросил подошедший ближе Хэкьвос.

– Считается, что он умолчал намеренно, – пожал плечами Эарн. – Чтобы никто вдруг не начал за ними охоту. Это не сильно помогло: спустя всего десяток лет по Орове прокатилась череда разрушительных войн, связанных с Тэлеллайр, в результате которых они были утеряны. Одиннадцать тысяч лет прошло уже с тех пор, и никто их так и не нашёл – ни единого из них. Слава Богу, я считаю, и пусть они так и остаются не найденными.

– Но как же, – вскинул брови Патрик, который пониже, – ведь миру-то всего шесть тысяч лет с небольшим!

Альв вздохнул и потёр лоб, вставая с банки.

– В семинарии учился, да? Побольше, – на этих словах он подошёл к парню и назидательно постучал его по лбу, – побольше верь священникам!

Так прошло ещё четыре дня. Ветер изредка менял направление, но помехой это не было; в левентик не дул, и на том спасибо. Хэкьвос редко попадался Кайту на глаза – по правде говоря, и вся остальная команда его почти не видела. Кроме Патрика, конечно: маг взялся за его обучение с почти безумным рвением и упорством. Эарн как-то раз сказал капитану, что несчастный матрос последние дни ходит с лицом привидения. Что он под этим подразумевал – Кайт решил не выяснять.

Чем ближе «Лазурь» подходила к цели, тем и так не шибко разговорчивый джеарт становился всё задумчивее. Его львиное лицо редко выражало какие-то яркие чувства, но сейчас оно стало вовсе каменным и совершенно отчуждённым. Он тоже редко появлялся на людях, а всё больше сидел в своей каюте – а за штурвалом стоял либо рулевой, либо Коннор. Вот и сейчас его было не видно и не слышно ещё с самого утра.

Капитан стоял, склонившись над столом и опёршись обеими руками на него, а прямо перед ним лежал всё тот же посох. Он спокойно мерцал в редких лучах солнца, скрывшегося за облаками – и на этом всё.

– Ладно, попробуем иначе, – еле слышно прошептал джеарт.

Неторопливо выпрямившись, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он свёл ноги вместе очень близко, так, что они почти касались друг друга, скрестил руки на груди и начал медленно выдыхать.

– Fodallein Goraethwi, – очень чётко произнёс Кайт, вдруг открыв глаза.

Вроде бы ничего не произошло, но капитан ощутил какое-то странное чувство – как будто далёкий, слабый отклик, идущий из глубины живота.

– Zi-i-in, – медленно и тягуче пропел он.

Все его чувства одновременно замедлились и усилились. Каждое их них словно окрасилось в свой цвет, отдельный от остальных. И где-то среди них был и этот отзвук, ставший очень острым и ясным.

– Ага! – торжествующе, но очень тихо воскликнул джеарт. – Thálellár ты или нет, но Фодаллейна ты помнишь. А если…

Кайт снова недвижимо замер, слегка опустив веки.

– Zāraniyā, – медленно, почти по слогам, выговорил он.

Тишина. На этот раз посох не отозвался.

– Не знаешь этого имени, да?.. – пробормотал капитан. – Оно наверняка было придумано позже. Эти люди никогда не открывали своих имён посторонним…

Золотистые прожилки на дереве словно начали переливаться чуть быстрее – будто бы посох слушал, что ему говорит джеарт.

– Но ты помнишь её, верно? Ту деву из легенды, создавшую тебя?