Когда Хэкьвос вышел – а дверь снова заскрипела, закрываясь, – джеарт сразу же склонился к столу. Он быстро собрал все свои бумаги в одну стопку и отложил на самый край, а сам отошёл к стене, возле которой стоял крепкий, массивный сундук. Отодвинув его немного, Кайт влез рукой в образовавшуюся щель и уже отточенным движением поддел когтем одну из досок и отвернул её в сторону. Прямо под ней находилась длинная глубокая ниша – достаточно большая, чтобы припрятать в ней хоть оружие, хоть пару десятков бутылок рома. Но сейчас она была совсем пуста, лишь на самом её дне лежал какой-то продолговатый предмет.

Запустив руку в проём почти по плечо, капитан вытащил из него длинный посох. Сделан он был для кого-то явно немалого роста: самому Кайту, который был далеко не карликом, он приходился по самую макушку. Вырезан же посох был из очень-очень светлой древесины, почти белой, и украшен целиком узорами из ломаных разветвляющихся линий. К самой верхушке его древко разделялось на шесть частей одинаковой толщины, и они все изящно закручивались вместе в лёгкую, почти невесомую фигуру. Если хорошенько присмотреться, то меж древесных волокон можно было заметить очень тонкие прожилки из золота, обвивающие весь посох.

Осторожно удерживая его самыми кончиками пальцев и стараясь ничего не задеть, Кайт быстро сложил его на стол. В ярком дневном свете, проникавшем сквозь окно, дерево то и дело вспыхивало жёлтыми искорками.

– Как же тебя использовать?.. – негромко пробормотал Кайт, глядя на самую верхушку посоха. – Для чего ты создан?

К вечеру курс сменили на два румба влево – «Лазурь» теперь шла в фордевинд. Ветер заметно усилился и начал дуть резкими порывами, так что Кайт приказал взять первый риф на обоих марселях и гроте. Сейчас именно он стоял у штурвала и смотрел куда-то далеко на горизонт, а заходящее солнце багровыми отблесками играло на его песочной шерсти.

– И, значе, он такую историю мне сказаў, – доносились до капитана обрывки слов с палубы. – Жиў некогда на свете великий альв, а звать его было Фодаллейн. Такой рукастый, что Мать Эстер!..

«Ar Thúa Thélellair, – вздохнул про себя Кайт. – Старая история».

Эарн, пробегая мимо Коннора, сидевшего на банке у борта, вдруг замер. Его почему-то заинтересовало то, что рассказывал матрос.

– Он коваў разное оружие и доспехи, – продолжал тем временем лорландец. – И с камнями обращаться тожь быў мастер. Но с часом ему стало всё слишком просто и почало жутко бесить. Тогда и пришла ему в голову думка сотворить нечто эдакое, чего ещё не видала земля.

Остальные матросы начали тоже понемногу стягиваться к Коннору – сейчас его слушало уже около десятка человек.

– Он працеваў сем днеў и ночей, и в конце концоў сделаў пять ярких самоцветоў…

– Ну не так же всё было! – вдруг воскликнул Эарн.

Все десять с лишним голов обернулись на него.

– Ну скажите тоде сами, ежели знаете лучше, сэр альв! – с явной обидой пробурчал Коннор.

– И расскажу! Эта легенда путешествует по миру так давно, что уже потеряла всякий смысл и правдивость – а в нашей Книге Времён она записана со слов очевидцев. Разве что приукрашена немного.

Эарна окружила уже вся команда судна, кроме, разве что, Кайта. Даже Хэкьвос, стоявший в отдалении, обернулся и навострил уши.

– Лично Фодаллейн был автором только замысла, – альв тоже сел на банку, немного потеснив Коннора. – Я глубоко уважаю его мастерство, но даже он сам бы вряд ли сдюжил. В Книге написано, что он искал мастеров, равных ему, несколько лет – и в итоге нашёл, по одному от каждых пяти великих народов. И они все, работая сообща, за месяц создали пять творений и заключили в каждое из них частичку одного из пяти веществ, из которых построен мир.