Белый, скроенный из лоскутков парус тут же вспыхнул светлым ореолом над парусником, нетерпеливо качнулся, вздрогнул и взмыл над пенным гребнем волны, словно он только и ожидал этого мгновения, этого соединения земного и небесного.

Досужие мнения по поводу увиденного

Несуразность какая-то, – воскликнет прагматик: то он свет, несущийся сквозь пространства, то узник, влачащий незавидную участь в оковах материи. Требую определённости?

Пожалуйста. С рождением Окрылённого время перестаёт быть безжалостным тираном: здесь и сейчас! Когда прошлое эфемерно и надуманно, а будущего нет совсем. Время разделилось. И одно записывается в бортовом журнале, твёрдой и капризной рукой, когда исправления невозможны, но не всё пишется, угождая тем изворотливому уму. Другое время – время окрылённое. Вы когда-нибудь слышали, чтобы одно событие совершалось в разное время? Отныне так и будет.

(Окрылённый – это человек лишённый земных оков. Окрылённый – это капитан, шкипер, проложивший курс любви, вопреки шквалам и взбешённым стихиям, курс сквозь Гибельные широты, полные опасностей и заманчивых пляжей.)

– Курс на Острова попутного ветра!

Никто не знает где это, и только Окрылённому доступно.

Но, думаете, темницы умеют прощать беглецов? Зря! Все темницы сложены из одного материала, вся их суть заключается даже не в затворах, рещётках и висячих замках. Нет. Если бы наш Окрылённый беглец оглянулся, то заметил бы, какой злобой исказились лица надзирателей и лица их покровителей. Он лишил их смысла существования! Он отнял у них жизнь, став причиной массовых самоубийств и психических расстройств.

Они не умеют прощать.

Ворота уцелевшей части цитадели зашевелились, подневольно скрипя. Створки тяжко разошлись в стороны. Внутри, в сумраке что-то копошилось, вспыхивало, раздавались повелительные команды, им вторило покорное эхо. И наружу начало выползать другое творение: какое-то чудовище, поблёскивая на солнце толстокожими боками и ощерившееся по сторонам ядовитыми колючками…

Извращённый ум, наблюдая бегство непокорного узника, чертил чёрным карандашом на белом ватмане. Густо и путано ложился чертёж, покрывая хитрой паутиной блеклый лист. В эту сеть он намеревался уловить беглеца. На ячейки подневольные сварщики наваривали броню, мертвенные блики освещали их лица и замершие на стапелях остовы. Конструктор торопил и подстёгивал, надсмотрщики поднимали плети: ругань и бессильный ропот становились частью творения, и оно удалось на славу.

Первое чудовище безумных конструкторов осторожно подползло к воде, с опаской попробовало воду и всей многотонной массой плюхнулось по самую ватерлинию, поднимая тучу брызг. За первым чудовищем последовало второе и точно так же тяжеловесно ударилось о морские волны, распугивая их широкими кругами. Затем один за одним начали выползать другие разнокалиберные монстры, от крохотных и юрких, до пышущих атомными сердцами великанов, медлительных и неповоротливых. Но всех этих уродов отличала одна способность – они умели наносить удары возмездия.

Целый флот выстроился вдоль берега в ожидании команды, омрачая небо копотью и дымом. Надутые бока кораблей и катеров нетерпеливо дрожали, словно борзые, почуявшие жертву.

Длинный гудок разорвал воздух на части, и он же послужил сигналом погони и травли. Флот Всех Федераций, под командой грозного адмирала, ускоряясь и поднимая брызги на форштевнях, рванул вперёд!

Беглец лишил темницу её смысла, и она решила отомстить, догнать и водворить законный порядок: обрести смысл жизни, тем самым обессмертив своё существование…

И вот, только теперь начинается самая обыкновенная земная история. А сколько необыкновенного и чудного уже свершилось и ещё свершится. Даже земные реки имеют два русла: одно видимое, другое скрытое – подземное.