И в эту самую предательскую секунду, пока глаза Петера были закрыты, он зацепился педалью за поребрик и полетел в канаву. Надо сказать, что канав в Копенгагене не так много, надо ещё поискать такое место, чтобы была канава, а не вполне приличная обочина. Но соревнования по боулингу проходили в припортовой зоне, потому что там дешёвая аренда и всякие компании устраивают в этом месте площадки, лазалки и, например, боулинг. Так что здесь довольно мрачно, и почти нет деревьев, и магазинов никаких нет, и людей. Тут очень пустынно, потому что сюда ходит один-единственный автобус, и то нечасто. Да и что тут делать обычным людям, если они, конечно, не приезжают играть в боулинг? Смотреть на ангары? Иногда, правда, здесь попадаются любопытные штуки. Например, пару месяцев назад Петер обнаружил недалеко от дороги выброшенное кем-то пианино. Оно было совершенно расстроено, но Петер всё равно сыграл начало композиции Кима Ларсена «Посреди ночи». Оно совсем несложно играется, это начало, а Петер всё-таки уже третий год занимался на фортепьяно и даже пару вещей умел играть двумя руками. И ноты уже выучил почти все. Правда, только в скрипичном ключе, а мама утверждала, что есть ещё басовый, и там другие ноты, и их тоже придётся учить.

Слава богу, для того чтобы сыграть начало «Посреди ночи», никакой басовый ключ не нужен. Так что Петер без проблем сыграл его пять или шесть раз, чтобы выброшенное пианино не чувствовало себя одиноко. Это классная песня – «Посреди ночи». Там какие-то ребята залезли в чужую квартиру, наверное, чтобы её обокрасть, а тут приехала полиция, вломилась туда, и один из ребят выпрыгнул из окна и разбился насмерть. Это была очень грустная песня. Грустная, но красивая. Маме Петера она не нравилась, точнее говоря, ей не нравилась не сама песня, а её содержание. Музыка там очень ей даже нравилась. Но мама считала, что Петеру и Себастьяну ещё рано слушать песни про подозрительных ребят, которые занимаются воровством. А папа был другого мнения и сказал, что это очень даже полезно: узнать в этом возрасте, что ничем хорошим воровство не заканчивается. Приходит полиция, ты выпрыгиваешь чёрт знает с какого этажа и разбиваешься насмерть. Узнав такое вовремя, ты навряд ли пойдёшь по этой сомнительной дорожке. Так считал папа. И Петер был с ним согласен.

Так вот, именно здесь, рядом с портом, канавы присутствовали, и в одну из них кубарем покатился Петер и с силой ударился шлемом о здоровый и твёрдый камень. Если бы не шлем, он бы разбил об этот камень голову, а так голова осталась цела, как, впрочем, и руки-ноги. Петер с лёгким стоном ощупал себя, пошевелил руками. Кажется, он ничего не сломал и даже ничего не вывихнул, в отличие от того случая на площадке для скейтбордов, когда он сломал руку, да ещё в двух местах. Правда, левую, она ему не очень-то была и нужна: он пишет правой, и ест правой, и на планшете играет в основном правой. Единственная проблема заключалась в том, что он не мог какое-то время ездить на велосипеде, и папа отвозил его в школу на багажнике, по пути на работу. Со стороны это наверняка выглядело ужасно, и Петеру было невероятно стыдно. Настолько стыдно, что он решил впредь не ломать рук.

И теперь он в первую очередь проверил, всё ли в порядке с руками. Болело плечо, но не критично. Он просто сильно ударился им во время падения. Петер поднялся на ноги и наклонился к этому дурацкому камню, чтобы зашвырнуть его куда подальше. И вдруг застыл в удивлении. Потому что камень вовсе не был камнем. Теперь Петер ясно видел это в свете фонаря. Он только по форме напоминал большой булыжник. А на самом деле, наклонившись над ним, Петер увидел, что для булыжника он слишком круглый и слишком гладкий. И в общем-то, слишком красивый. Булыжники никогда не бывают такими красивыми. Во всяком случае, Петер никогда таких не видел. Он ударился головой не о камень, а о великолепный, чёрный с золотой полосой, шар для боулинга.