Чертовщина какая-то. Что не так с этим делом? Или некромантами? Откуда это нехорошее предчувствие?

Ответы на волнующие меня вопросы, как оказалось, всё это время были у меня перед носом. А часть из них вовсе вот уж часа два лежала на моих коленях.

Я поворчала немного, поминая некромантское воспитание и их манеры, когда перед зданием министерства Мэр-Дал снова не соизволил подать мне руку, но осадок от этого испарился под инициативностью инквизитора. Я едва за ним поспевала! Вот что власть с людьми делает. Народ расступался перед нами, двери кабинетов и залов ожидания распахивались, а очереди исчезали как по волшебству. Под конец я вообще на всё забила и Мэр-Дал бегал по кабинетам сам.

Практически то же самое рвение наблюдалось за некромантом и в банке Валервиля, где мне в кратчайшие сроки, без очередей и ожидания, открыли счёт и зарегистрировали как полноценного жителя столицы.

Видя такое рвение, я не могла оставаться долго безучастной. Без инквизитора я бы, поди, весь день угрохала, чтобы закончить оформление. Но и терять бдительность я не могла. Нельзя было своё чутьё игнорировать. Неспроста Мэр-Дал так за меня впрягался, я чувствовала это. Знала. А всё равно совесть подъедала. Вон, он, как ради меня расстарался, а я что, даже с делом не ознакомлюсь нормально?

Чем дольше я изучала материалы и показания, тем сильнее в повозке чувствовалось напряжение. Инквизитор не сводил с меня цепкого взгляда, а я постоянно возвращалась к уже прочитанному, чтобы не опозориться и не выдать лишних умозаключений. Так было ровно до того момента, пока я не дошла до свидетельских показаний. Мне стало ясно всё! Вообще всё!

– Не поняла… – губы враз онемели. – Он её пил во время прелюбодеяния и поцелуев, умеренно и неосознанно. Это же не любовный роман? – сердце пропустило удар. – Её жизненная сила на момент ухода из жизни была на исходе. Она наложила на себя руки, понимая, что никогда не сможет быть рядом с возлюбленным. Мэр-Дал? – ошарашенно воззрилась на инквизитора, забыв напрочь о любых приличиях. – Это что значит?

– Я не понял вопроса. – он или считал меня дурой, или на самом деле не понимал, где именно у меня имелись пробелы в знаниях.

Шумно сглотнув, я принялась читать дальше. Сердце уже грохотало, как обезумевшее.

– Хан-Суф никогда не скрывал от Дерии, кем является и не просил её руки. Их связь нельзя считать противозаконной. Он никогда не обещал запечатать свой дар или прибегнуть к блокираторам магии, развивая свой потенциал в высшей школе… – слова слетали с моих губ, взгляд прыгал через строчку, пока мозг отчаянно сопротивлялся открывшемуся обстоятельству. – Вы что…? Вампиры какие-то? Упыри? – задохнувшись, снова уставилась на инквизитора.

– Упыри питаются кровью. – этот бровастый и глазом не повёл.

– Они – кровью, вы – жизненными силами. Какая разница? – ошалев, я осеклась и посмотрела на мужчину, сидящего напротив меня, совсем иначе. – Да вы же опасны для общества! – в запале выкрикнула я, чувствуя, как гнев искажает моё лицо.

– Общество в курсе.

– Я не в курсе! А я – общество! – за считаные мгновения перед моими глазами пронеслись все наши встречи с Мэр-Далом и разговоры. Он не касался меня в темнице. Только кандалов, наручников. Он не прикоснулся ко мне в лавке у ювелира. Он мне даже золото вчера передал, не касаясь моих рук… Но он на допросе меня соблазнял! Руку мою трогал! Или… это я его руку трогала?

– Подозреваю, это из-за того, что ты родом из Приграничья. Нэма ведь с эльфийскими землями граничит? Что, кроме сказаний и легенд, может знать крошечное поселение? – это чудовище говорило так, будто ему совсем плевать, что он и такие, как он, делают с людьми. Плевать на свою гнилую суть!