Таня удивлённо широко открыла глаза.

– С какой стати тебя забодит: обижаюсь я или нет?

– Просто мне до конца своих дней будет совестно, что такая милая девушка будет обижена на неприметного меня.

– Тогда предлагаю так: я тебя прощу, а ты от меня отстанешь. Так?

– Не совсем, – с прищуром Юра потёр подбородок, выискивая глазами вокруг себя ещё одно отяжеляющее обстоятельство. Таня напряжно вытянула шею. – Ещё, в качестве примерения, ты сходишь со мной в кафе на Никольскую. Чаю выпить.

Парень резко наклонился и сжал двумя руками колёса кресла. Вблизи её злость и металлическое нежелание оказались фальшью, – бледная кожа без изъянов, по причине печальные карие глаза, в губах прослеживается что-то от Моны Лизы и когда она моргает, появляется слабый огонёк детской наивности в мимике.

Какая глупая настырность. В её злости.

Юра усмехнулся, наклонив голову на бок.

– Тогда договорились.

Таня готовилась возразить и уже подобрала ёмкую, острую речь для этого, но её сковала нерешительность. Сказать ему, незнакомцу, «нет» становится выше её моральных сил. Солнце, окатив своими лучами площадь, снова скрылось за тяжёлыми тучами и беззвучно девушка свернула по тротуару быстрее привычного, заставляя курьера спешно бежать за собой. Игра, про одолжение и воспитание. Воспитанная девочка не будет истерично отбиваться от мальчика, а уступит ему, пока он сам не поймёт, что пора сваливать. Поймёт? Этот никогда ничего не поймёт. Таня хмыкнула, печатая сообщение:

«Освободишься пораньше, позвони. Хорошей репетиции. Люблю».

В кафе было на счастье Юры и несчастье Тани почти безлюдно. Парень галантно открыл дверь, услужливо пропустил спутницу впереди себя, быстро отыскал глазами пустой столик и, с довольным лицом, сел напротив, предусмотрительно убрав лишний стул в сторону. Девушка с прищуром смотрела на него. Он делает это каждый день? Зачем? Чтобы ей было удобно. Откуда это? Где же неловкость перед посетителями? Где же скромность первого знакомства? Да, говорят психам не чужды нормы этикета и сдерживающие эмоции.

Стрельников решил, что будет неприлично молчать, поэтому разминался для задушевного разговора.

– А ты чай какой любишь: чёрный или зелёный? Красный вот ещё интересный, никогда не пробовал, – он поднял своё улыбчивое лицо на непроницаемую девушку и мигом поник. Всё, зарубила, загубила.

Неловкость воздуха справила подошедшая официантка.

– Что вы будете?

– Нам… – начал было курьер с краснеющими кончиками ушей, но даже здесь девочка из поезда вырвала все возможности.

– Зелёный чай с лимоном, американо двойной и круассан, – Таня мило произнесла заказ и, посмотрев на парня, быстро добавила, – и сэндвич с тунцом.

Официантка отошла от стола и Юра хотел было подняться, чтобы молча в компании рюкзака уйти следом, но можно ли? Бросать одну. Девушку в кафе. Бабуля не такому его учила.

– Почему такой заказ? – напряжённо спросил он, прокручивая в руках солонку.

– Американо и сэндвич тебе. Ты должен взбодриться. Смотреть страшно. Глаза спящие, лицо блёклое, – в воздухе она пальцем обвела овал его лица и поморщилась, – с такими людьми я диалог не веду.

– Если я сделаю глоток кофе, ты будешь говорить со мной? Это все условия или…

– Пока остановимся на этом.

Юра хотел было что-то ещё сказать, но смысл затирался. Таня всё равно в один момент, вздёрнув подбородок, на чуть повышенном тоне перебьёт.

Заказ на столе посетителей появился раньше заявленного.

– А…

Таня отпила немного чая.

– Нет, нет. Сначала кофе и сэндвич, потом говорить.

Юра слушался незнакомку и с энтузиазмом стал жевать сэндвич, делая маленькие глотки живительного напитка. Для себя он не мог понять, почему уже наперёд готов был выполнять все её прихоти.