Ресторанчик закрылся в десять часов вечера, и когда я выходил из него на улицу, там было уже темно. Город вновь зажегся миллионами ярких огней. Начиналась ночная жизнь Стамбула. Но мне в тот момент больше всего хотелось поскорее добраться домой. Это был мой первый раз, когда я должен был сам сориентироваться в мегаполисе. Дядя, конечно, объяснил мне. как добраться до метро через несколько дворов. Да и память у меня было отличная. Единственное, что при ночном освещении эти улицы и проулки казались какими-то незнакомыми и одинаковыми. Никогда не любил оказываться в незнакомом месте в темное время суток. Днем я бы без проблем выбрался, наверное, из любой, самой отдаленной точки города, но в темноте, при свете одних лишь фонарей, я начинал чувствовать себя отчего-то неуютно. Да и район этот, в котором находилась кафешка, сейчас казался каким-то мрачным и холодным, несмотря на все еще прогретый солнцем воздух. Улочка сменялась улочкой, за одним двором следовал другой точно такой же двор, но метро все не виднелось. Впрочем, как и любых других признаков цивилизации. Дома вокруг все стояли какие-то серые, старые и обшарпанные, кое-где – даже разрушенные (видимо эти были под снос). Зашел я уже в такие дебри, где практически не встречалось ни одного прохожего. Наконец, завернув за очередной поворот, я услышал какие-то голоса. Их было несколько, и я обрадовался, что наконец повстречал хоть одну живую душу. Я попытался вслушаться – нет, это был не уже ставший привычный моему уху турецкий язык, похожий на мой родной. Компания людей, мимо которых я проходил, говорила на неизвестном мне языке. На арабский это тоже похоже не было – его я хоть и не знал, но отличить мог бы. Неожиданно один из них повернулся ко мне и громко уже на турецком языке крикнул:

– Кардэщим17, подойди-ка!

На какой-то момент внутри меня все оборвалось. До меня быстро дошло, что я оказался в не совсем выгодной для себя ситуации.

– Сигареты есть, кардэщим? – человек шесть уже направлялись ко мне медленной, уверенной поступью, подобно хищникам, собиравшимся вот-вот схватить добычу.

– Нет, не курю, – сухо ответил я и попытался продолжить свой путь.

– Постой, постой! – окликнул меня вдруг другой парень. Я собрался было рвануть вперед по улице, которая через метров сто упиралась уже в какую-то освещенную площадь. Но тут же резко меня кто-то развернул за плечо, и я оказался нос к носу с группой гопников, которые, воспользовавшись моим замешательством, уже окружили меня. Драться мне было не впервой, и я напряг весь свой корпус, будучи готовым к неожиданным выпадам с их стороны.

– Мы же культурно попросили у тебя прикурить, а ты разворачиваешься и уходишь, – заявил один из них на турецком языке, но с заметным слегка неразборчивым акцентом. Стоявший за моей спиной вдруг бесцеремонно толкнул меня в плечо. Такого терпеть я не мог, я всегда был очень легко воспламеняем. Резко обернувшись, я с разворота заехал ему по лицу, обидчика откинуло назад. Не мешкая и не ожидая очередного «приглашения», я тут же нанес удар по ребрам второму гопнику. Внезапно другой их приятель захватил меня сзади за шею локтями, но несколько лет посещений борцовской секции в школе не прошли даром. Быстрым движением мне удалось перекинуть его через плечо, и тот грохнулся прямо на асфальт спиной. Но неожиданно я получил душащий удар в солнечное сплетение, и затем кто-то огрел меня чем-то тяжелым по левому уху. На какое-то мгновение уши заложило, и я упал на колени. Тем временем один из них достал нож и замахнулся, чтобы ударить меня в живот. К этому я готов не был. Вдруг раздался выстрел, чей-то пронзительный крик, один из нападавших выругался, затем прозвучал еще один выстрел и гопники резко рванули во дворы.