– Вот не надо сейчас. Только что ведь сказала. Нет, опять начинает. Ты даже не слушаешь меня. Стоишь, ворчишь, как старый дед.

Отец ушел в гостиную. За столом уже сидит брат Стивена.

– Чего задумался, Феликс? – спросил отец.

– Представляю, как Стив делает ей предложение. И выглядит это не очень. Рано ещё. Год назад она семью потеряла, а сейчас новую заводить. Некрасиво как-то получается. Да и с его стороны тоже некрасиво выйдет.

– Понятно всё с вами.

Проворчал отец. Он вообще не понимал новое поколение. На его взгляд, это не поколение, а сборище мамкиных сосунков. Вот в его время всё было правильно. Жестко, строго и рационально. Поскорее завести семью, обеспечить и, если надо защитить. А эти… Нытики. Что очень символично, потому что их первый ребенок стал преступником, как раз из—за жесткого воспитания отца. После его смерти в перестрелке, отец перестал так жестко воспитывать близнецов. Возможно поэтому они смогли понять новое поколение.

– Верно, мама говорит. Сейчас люди стараются быть более душевными. Лайле тяжело. Ей не до свадеб. Стивен молодец. Не делает предложение, просто потому что хочется. Ждет нужного момента.

– Если люди такие хорошие. Почему бы не попробовать. Она всё поймет. А если откажет, Стивен поймёт. Чего мусолить то? – Спросил отец надменно.

– В том то и дело. Они и так друг друга понимают. Ни к чему лишние действия.

Отец перестаёт спорить. Садится на диван и берёт себе кусок колбасы.

***

Стивен и Лайла едут домой. Ему доверили дорогой лексус. Очень комфортный салон, да и габариты такие, как у военной машины. Стивен привык именно к такой машине и просто не может ездить на обычных седанах. Какое—то время они не разговаривают, но Лайла решила прервать тишину.

– Как думаешь, там дальше что-то есть? Они сейчас где-то живут? Или их больше не существует?

Стивен знает, что он должен ответить, но не понимает действительно ли это так.

– Ты ведь знаешь, что я служил в ударном отряде? Не подумай, что я нагло не отвечаю на вопрос. Решил начать издалека.

– Да. Ты рассказываешь много ужасов с войны. Но я обожаю, когда ты это делаешь.

– Так вот, когда нас учили убивать людей, нам постоянно внушали, что мы не обрываем жизнь человека, мы не причиняем зла. Когда солдат убивает, он отправляет противника туда, где он не сможет навредить. Убитый продолжает жить, но не может воспользоваться своим телом, чтобы причинять зло другим. И это было не просто нравоучение от старших по званию. Нам это внушали. Психологи внедряли это мнение нам в голову. Поэтому скажу. Твои родители рядом, они всегда с тобой. Наблюдают за твоей жизнью, и я уверен, они очень рады, что ты не пропала.

Лайла сидит с мокрыми глазами. Её очень тронули слова Стива.

– Мне сегодня приснился хороший сон, после которого на душе стало так тяжело. Мы с тобой едим куда—то далеко. Ты не говоришь мне, куда. Мы едим по очень светлой дороге, даже ослепительно яркой. И вот мы приезжаем. Какой—то большой дом. Ты заводишь меня внутрь. Ведешь в гостиную. А там стоят мои мама и папа. Я плачу и обнимаю их. Мы отлично проводим время, ты им очень понравился. Даже не помню, на каком моменте я проснулась.

– Хороший сон – это всё, что Стивен смог из себя выдавить. Ей постоянно снятся такие сны и каждый раз она делится ими так, будто впервые.

***

Сегодня год, как погибли родители Лайлы. Андергеймсы решили накрыть стол. Стивен и Лайла приехали домой. Мать встретила их с тарелками в руках.

– Здравствуйте, дети. Как съездили?

– Без инцидентов. – холодно ответил Стивен.

– Лайла, я не стала делать салат твоей мамы без тебя. Боюсь не так сделать. Пойдём?