– Какие планы на завтра? – спросил меня он, когда мы стояли в очереди за едой.

– Не знаю… домашка, наверное. А что еще делать по пятницам?

Лиам закинул руку мне на плечо и повернул в сторону студентов, рассевшихся в столовой. Он указал на спортивных качков – даже форменные рубашки Долора не могли скрыть их мускулатуры.

– Каждую пятницу они играют в футбол во дворе. – Он заставил меня обратить внимание на группку девчонок, которые не сводили взглядов с качков. Одну я знала по имени – Гвен. Она откинула свое короткие светлые волосы назад и прошептала что-то в ухо своей соседке.

Лиам продолжил:

– Девчонки сидят на скамейках и хлопают своими прелестными глазками. – Его палец указал на стол с шестью огромными чуваками. – А эти играют в покер, 10 фунтов за вход.

Лиам перевел взгляд на Олли. Тот сжал зубы, когда парень склонился к моему уху.

– А эти отправляются в лес и… вообще-то никто не знает, что они там делают. Настоящий мусор.

– А как же ты? – Я отвела взгляд от напрягшегося Олли.

Лиам усмехнулся и притянул меня к себе.

– Встретимся после завтрака и посмотрим, а?

Мне понравился его выбор слов.

– Я подумаю.

Я проглотила ужасный сырный сэндвич и достала из стопки книг «Убить пересмешника». Пусть книга отвлечет меня от Олли и его нарциссического поведения.

– Мия, ты опоздала. – Доктор Конуэй глянула на часы, висящие над диваном.

Я опустилась на кожаное кресло и протянула ей книгу.

– Я ее прочла. Отстой, а не книга. И стоило мне тратить на нее время?

Доктор Конуэй забрала у меня книгу и поставила обратно на полку.

– Это всего лишь разогрев. Расскажи, почему она тебе не понравилась.

– Вы ведь шутите? – Я откинулась на спинку кресла и провела пальцами по трещинам в его подлокотниках. – Начнем с того, что герой – обеспеченный мужчина средних лет, который хочет преподать урок своим детям, а потом называет жертву изнасилования вруньей и практически шлюхой. Писательница выкатилась на успешной теме расизма, которая тогда накрыла Америку, и продала миллионы копий книги, в которой жертвы насилия преподносятся как те, кто сами напрашивались и кого не стоит слушать. Поверить не могу, что этот бред изучают в школе.

Брови доктора Конуэй поползли вверх.

– Интересно… Так кто из персонажей тебе ближе всего?

– Чушь какая. И это что, мое следующее задание? – Я отвернулась и уставилась в окно на ворота перед зданием. О, сколько я всего отдала бы, чтобы оказаться сейчас на той стороне, как можно дальше отсюда.

– Задание будет письменным. – Доктор Конуэй повернулась на стуле, схватила бумажный планшет и передала мне. – Начиная с сегодняшнего дня, пиши в день двадцать минут. О чем угодно. Что только в голову придет. Неважно о чем. Возьми ручку и листочек, глубоко вдохни и пиши.

– На сегодня все?

Доктор Конуэй одарила меня тяжелым взглядом и сжала губы в тонкую линию, явно хорошенько подбирая свои следующие слова. Я снова отвернулась к окну. В комнате воцарилась тишина – только тикала минутная стрелка и шумела вентиляция.

– Что вы там хотели сказать? Говорите, – выдохнула я. – Я могу целый день здесь просидеть.

– Я хочу задать тебе вопрос, но отвечать на него не нужно. Просто хочу, чтобы ты об этом подумала… – Она отклонилась на стуле и скрестила руки, ноги у нее уже были скрещены. – Если бы сегодня был последний день твоей жизни, ты провела бы его не так, как всегда?

Я открыла было рот, но доктор Конуэй подняла руку.

– Не отвечай.

Забавно, но я в самом деле и понятия не имела, что сказать. Не могло же меня накрыть какое-то прозрение? Скорее всего, я съязвила бы. Не знаю, стала бы я что-то менять, сегодня у меня была встреча с два-толчка-и-кончил-Оскаром. Если я не проснусь завтра, хотела бы я, чтобы последние часы моя вагина провела именно с сэром Кряхтуном? Хотела ли я вообще заниматься с ним сексом?