Лицо его приобрело мечтательное выражение.

– С таким смехом… тебе стоит смеяться почаще.

Оскар должен был появиться здесь в любую секунду, но мне почему-то совсем расхотелось его видеть. Я схватила Олли за руку и сама себя удивила, выпалив:

– Давай уберемся отсюда.

Мне не хотелось, чтобы сегодня меня лапал Оскар. Зато мне хотелось улыбаться.

В моей голове прозвучали слова доктор Конуэй: «Если бы сегодня был последний день твоей жизни, ты бы провела его не так, как всегда?»

Полагаю, что не так.

Я потащила Олли в сторону его комнаты. Как только мы оказались за закрытыми дверьми, я упала на его матрас, а Олли положил мои книжки у стены.

– А это не опасно? – спросил он, выпрямляясь. На его щеке снова появилась ямочка. Он провел рукой по волосам, а потом оглядел комнату, словно не понимал, что ему теперь делать.

– Еще как, но мне пока нельзя возвращаться в свою комнату. – Я сложила руки за голову и уставилась в потолок. – Я там задыхаюсь. Дьявол, да всюду тут задыхаюсь.

Олли опустился у кровати, поднял колени и положил на них руки.

– Понимаю, о чем ты, но нужно ведь и хорошее во всем видеть. Иначе с ума сойдешь.

– Да ну… и что же тут хорошего? – Я повернулась к нему, подперев голову рукой.

– Если бы этого места не было, где бы ты оказалась?

Где бы я оказалась? Какой сложный вопрос. Я могла бы жить на улицах Нью-Йорка. Я могла бы умереть и лежать сейчас в шести футах под землей, забытая всеми. Я могла бы попасть в тюрьму. Но самым вероятным сценарием было бы…

Я ответила не сразу, и Олли повернулся ко мне. Положил руку на матрас и потянулся, а потом, хорошенько в меня вглядевшись, приподнял бровь.

– В психушке, – выдохнула я.

– Точно. – Он снова посмотрел на меня скептически. – Потому что ты убила свою мать.

Почему никто не верит в мою способность убивать?

Я прищурилась.

– Боишься, что я причиню тебе вред, Олли? Ты ведь веришь, что я на это способна?

Олли поднес свои пальцы к моим.

– Не так, как ты думаешь, – ответил он, но все мое внимание сосредоточено на его пальцах, которые чуть ли не касаются моих. Хочу ли я, чтобы они их касались? Или нет?

– А ты как здесь оказался? – спросила я, хотя мне было не особо интересно.

Но мне нужно было отвлечься от наших рук.

– Разговор для другого дня.

– Тогда пусть твои убеждения решают, – произнесла я, вспомнив о прошлой ночи. Он верил в то, что есть вещи сильнее науки, и я не могла его в этом винить. Большинство людей верили в эту хрень.

Олли пошарил под матрасом, достал айфон и передал его мне.

– Представь, что это шарик-восьмерка. Я нажму случайный порядок воспроизведения, и он ответит на наши вопросы словами песен. – Я глянула на Олли – он чуть подался назад, но наконец согласился. – Первый вопрос: как Олли здесь оказался?

Олли рассмеялся, а я нажала случайный порядок воспроизведения. Из динамиков полилась песня, которую я никогда прежде не слышала. Lean on Мейджор Лэйзера.

Я оторвала взгляд от экрана. Олли распахнул от удивления рот.

– Чертовски странно, – выдохнул он, посмотрев сначала на телефон, а потом на меня – словно я только что показала магический трюк.

– Что, не на кого положиться? – усмехнулась я.

Он выхватил телефон из моих рук.

– Говорить об этом мы не будем. Моя очередь. – Он подождал, когда во второй раз запоет хор, покачал головой, а затем продолжил: – О, шарик-восьмерка… на телефоне, стоит нам с Мией подняться и потанцевать?

Олли сверкнул в мою сторону хитрой улыбкой.

И нажал кнопку.

Заиграло начало Killing Me Softly группы The Fugees, и Олли удивленно распахнул глаза, а затем улыбнулся еще шире.

– Это ведь… придется тебе подняться, Мия. Нельзя отказывать этой группе. Таков закон.