Красивый голос… И такой странный цвет… всё её тело будто исписано мехенди, но на деле - это глубокие царапины, сотканные из моей вины. Она какая-то нереальная… будто сирена, убивающая, или русалочка, умирающая.

Нас трясёт, сколько не пытайся выйти "из этого круга". Я должен быть ей благодарен. Но это всё вообще не то.

Забавно осознавать, что единственное, о чём смог думать, едва прогнав из головы этот выдуманный образ, оказавшийся простой разукрашенной девчонкой, так это то, как её грудь с этими штангами на выпирающих сосках будет смотреться в моей руке. Я нормальный? Всё в моей голове okay?

Так что приходится молчать и расставлять ноги пошире, укрывая те скомканным пледом. Будет неловко, если она заметит поразительно очухивающийся стояк, совершенно не уместный для данной ситуации. Смерть смертью, мороз морозом, дрожь дрожью, а я тот ещё кобель, да. Не новость. Но на неё? Вот на неё? Вот точно сейчас? Или это… посмертное? Ну, мало ли. Бывает же такое? Может, она меня не откачала. Нервные окончания не отошли, окоченели...

Так что выбираю смотреть на реку, в которой мне не дали утонуть. Надо всё же поблагодарить. Но лучше пока ни-че-го не говорить. Просто молчать, Тай. Молчать... молчать... да как тут молчать!? Как она это сделала!? Как можно было вытащить большого и сильного мужика из ледяной воды в мороз!? Как!?

— Ты кто вообще!? Как ты это... сделала?

Та кривится, чуть приподнимая бровь и тут же отворачивается обратно.

— Как надо.

Хорошо объяснила, я всё прекрасно понял и осознал, эндэш...

— У тебя там шмотки лежат? - Замечаю что-то тёмное на берегу.

Дрогнув, шумно вздыхает и не думает отвечать. Дубль три:

— Мы чего-то ждём?

Перебирает синюшными губами:

— МЧС и скорую.

— Да?

Та вцепляется в руль, прижимаясь к нему и поражая своим отсутствием ответа. Кто её воспитывал? Но вместо просящихся слов, шумно выдыхаю сам, разглядывая изгибы её спины.

Не в моём же вкусе. Когда я в последний раз разводил таких досок? Никогда? Как-то всё были другие… Как минимум, с третьим и бедрами, не умещающимися в одной руке. А она такая… поджарая, мышцы явно стальные напряжены - дотронешься - порежешься.

Никогда такие не нравились.

И волосы её эти сырущие стекают по плечам, якобы скрывая от меня что-то. Цвет интересный… корни темнее, а сами бывшие "локоны" бирюзовые с серым отливом. Ей нормально так? Она кто? Сколько ей лет? Восемнадцать? Старше? Насколько старше? Кто вообще после двадцати красит так... эндэш, Таймурад.

Смотрю на красивые чуть опухшие губы, поднимаюсь к аккуратному шмыгающему носику. Глаза, кажется, серые. Но та их постоянно закрывает, пытаясь выровнять скомканный танец грудной клетки. Реснички - не поймёшь, может и ламинированные. Её не назовёшь красоткой, но что-то в ней точно есть. Что-то чарующее и абсолютно далёкое для меня. Я такое никогда не пойму...

И кажется, что она выше, чем люблю. Тогда зачем разглядываю? Ради чего? Поблагодарить и смотаться, пока не начала раскручивать меня на бабки, можно и без запоминания её интересных черт.

Ага... только для начала надо хоть кого-то дождаться. Потому отстраняюсь на сырущую спинку и закрываю глаза, сцепляя руки на до сих пор потряхивающихся коленях.

В этой тишине помимо нашего дыхания и тихого стука мотора наконец раздаются звуки приближения скорой. Девочка рядом слишком шумно выдыхает, будто только этого и ждала, ногами находит свои рокерские ботинки и резко выхватывает с моих ног плед, заставляя снова посмотреть на неё... Я мог бы так заснуть, возможно. Или уже сплю на той шайтан-глубине, окончательно утонув? Такое невозможно. Просто противоестественно... Я тяжелее неё раза в два, она меня даже сдвинуть с места не сможет, верно?