– Не лезли бы Вы, принцесса, куда ни попадя. Зайдите обратно в карету, – он был так спокоен, словно напротив нас стояла не дюжина вооружённых убийц, а несколько злых щенят. К тому же, клянусь, я уже слышала его голос! Так хотелось посмотреть ему в лицо…

– Зайду, когда они освободят дорогу.

Глупо звучало. Мои слова совсем не были похожи на угрозу. Странно я сейчас, наверное, выглядела. Только что проснувшаяся, лохматая, дрожащая, в сыром от дождя платье в пол и с мечом наперевес. Пока обдумывала сложившуюся ситуацию, я уже больше демонстративно взвесила старое оружие в ладони, после чего размяла запястье изящным взмахом клинка. Королевская карета была за моей спиной. Я подумала о том, что мне следовало бы отойти от неё чуть дальше: ещё один неосторожный взмах, и я её, как минимум, поцарапаю. Чуть слева стали слышны стуки подков о дорогу и басистые мужские голоса. Неужели стража так быстро нагнала нас?

– Забавная пташка, – пробормотал себе под нос громила, больше всех походивший на главаря. Я перевела свой взгляд на него. Мужчина находился на расстоянии пары шагов от меня. В груди закипело неприятное чувство. Я была оскорблена. Мне следовало достойно ответить этому бенниру, но отчего-то я поступила совсем иначе.

Я сделала изящный замах в его сторону, становясь в боевую позицию и как бы предупреждая. В этот же момент разбойники напряглись, один что-то крикнул другому. Я услышала странный щелчок.

Моя уверенность в том, что я смогу отбиться от врага самостоятельно, резко пошатнулась, когда я поняла, что один из громил выпустил в меня стрелу. Я не успела даже сообразить, что надо было сделать. Выставив перед собой меч, я никак не среагировала на атаку. А мужчина, вставший на защиту кареты, не задумываясь закрыл меня собой. Тяжёлый капюшон с его головы тут же слетел. Меня охватило чувство страха. Время словно остановилось. Я увидела, как вошла стрела в руку моему защитнику. Его лицо исказилось от боли, но он не издал ни звука. Лишь тихий, тяжёлый вздох, от которого моё сердце больно кольнула игла. Оно снова пропустило удар. Затем два… Я, скованная тяжёлым оцепенением, только и смогла рассмотреть черты лица героя и вспомнить, когда уже успела с ним встретиться.

Впервые это случилось лет пять назад. Шёл ливень, злой ветер поднимал плащи и проникал под одежду, солнца впервые не было видно. Королевская, моя семья, уже не в полном составе, скорбела в саду у Собора. Это были самые первые поминки. Винд был убит год назад. После его смерти мы не смогли сразу проводить душу на небо – отец объявил Гвельгофринну войну. Безутешно её проиграв, мы попросили тело принца на родину. По беннирским традициям прах был развеян над святой землёй.

Первые два года я очень много плакала. Воспоминания о Винни были солью на свежей, ещё открытой ране – мы любили друг друга самой сильной любовью брата и сестры. Столько детских проказов, проделок, маленьких преступлений мы совершили на территории замка… Где-то до сих пор оставался закопанный сундук с папиным дорожным кошельком.

Я тогда нервно хихикнула. Отец хватился пропажи через месяц, а мы уже забыли, где лежит «карта сокровищ». Королевский двор был неописуемо огромным для двух маленьких детей. И мы побывали в каждом его уголке. Когда Винду построили небольшую мастерскую, мы стали проводить там большую часть свободного времени. Он был старше на пять лет. И я, будучи маленькой девчонкой, восхищалась его креативностью и гибкостью ума. Его изобретениями пользовались в некоторых уголках Хифы и близлежащем Ваардине – городе искусств. Хифа и замок были сердцем Гримаднесса, Ваардин – душой. Виндом был создан первый лазерный автомат, продемонстрированный позже на Параде Прогресса в главном городе. Потом это изобретение разбиралось в военной академии, активно там изучалось для создания подобных прототипов. Когда принцу было пятнадцать лет, дядюшка с тётушкой дали племяннику прозвище «Дженд», что дословно переводилось, как «гений». Безусловно, Винни был гением всего существующего… Им это прозвище было сразу же принято и разглашено.