Уголовно-правовая норма в ее классическом варианте состоит из гипотезы, диспозиции и санкции[136]; при этом в гипотезе формулируются условия действия нормы, в диспозиции – правило поведения, в санкции – меры ответственности за неисполнение нормы, нарушение правила поведения. Такое строение уголовно-правовой нормы характерно для большинства (но не всех) норм Особенной части уголовного права. Нормы же Общей и Особенной частей уголовного права, на что справедливо указывает В. П. Малков, существенно различаются по структуре[137].
Кроме того, говорят еще о логической правовой норме, «мысленно воссоздаваемой из целого ряда нормативных предписаний различных источников и не сводимой к единственной статье закона»[138]. По мнению Л. В. Иногамовой-Хегай, любая уголовно-правовая норма о преступлении является только логической[139].
Однако многие ученые давно признали (что оспаривают другие[140]) существование в уголовном праве и других по строению норм – двухзвенных[141], состоящих из гипотезы и диспозиции, или гипотезы и санкции, и даже – однозвенных, – норм-принципов, норм-дефиниций[142], норм-предписаний[143], в которых не формулируется специальное правило поведения, а провозглашается принцип уголовного права или легальное понятие чего-либо, имеющее основополагающее значение для правоприменения.
Справедливости ради следует отметить и имеющиеся в праве позиции, отличающиеся от всех ранее приведенных. Согласно одной из них, норма Общей части состоит из одной гипотезы[144]. К распространенным (и верным, по-моему) она не относится.
Автор другой точки зрения Г. О. Петрова полагает, что в уголовно-правовой норме четыре элемента: 1) гипотеза, включающая фактическую конструкцию; 2) субъекты уголовно-правового отношения; 3) диспозиция – соответствующие права и обязанности субъектов уголовно-правового отношения; 4) санкция[145]. На мой взгляд, смешение в структуре уголовно-правовой нормы самой нормы и отношений, которые она регулирует или призвана регулировать, – неверно; между ними, безусловно, существует тесная взаимосвязь, не превращающая их тем не менее в единое целое.
Достаточно часто, однако, в науке говорят о том, что нормы, состоящие не из совокупности трех элементов – гипотезы, диспозиции и санкции – и не содержащие в себе отдельное правило поведения, не являются собственно нормами уголовного права; их следует признавать правовыми предписаниями[146]. Так, В. П. Коняхин понимает под правовым предписанием Общей части уголовного права «закрепленный в рамках отдельного тезиса, пункта части статьи или части статьи Общей части уголовного закона структурный элемент (субэлемент) уголовно-правовой нормы или связанный с ним структурный элемент (субэлемент) нормы другой отрасли права, который содержит описание наиболее общих признаков преступности и наказуемости общественно опасных деяний либо способа применения (идентификации) данных признаков уполномоченными государственными органами и их должностными лицами»