Помимо основных болячек, у всех трех корабликов был обширный список диагнозов поменьше, решаемых зачастую простой заменой неисправной детали, но запчастей категорически не хватало. За приоткрытыми внешними воротами ангара курила смена, смотрящая за кораблями. Пятеро матросов, старшина и один из старших мичманов. При виде Радича, они вытянулись по стойке смирно, но он лишь махнул рукой и представил Максима. Мичман Леон Бронсон был заведующим по корабельной матчасти, и у него для обслуживания, ремонта и диагностики вверенного имущества отчаянно не хватало рук. Сын автомеханика, грезивший пустотой с раннего детства, не вышел воинственностью, поэтому отправился по распределению в гарантированно мирную глушь, и тут откровенно тосковал.

На вопрос, как же “Осмотрительный” еще не откинул двигатели прямо на стартовой площадке, Леон поманил Макса внутрь. Экскурсия по кораблю началась с носа, в который они попали по лестнице на передней стойке шасси. Торпедный отсек был вычищен до блеска, но в нем было отчаянно пусто. Вместо механизмов заряжания торпед по бортам ютились полупустые штабеля со сканерами – шарами сантиметров пятнадцать в диаметре, единственной задачей которых была регистрация и отправка данных о присутствии корабля в радиусе сканирования. На немой вопрос Бронсон ответил “сломались” и пошел дальше по палубе.

В орудийном отсеке было довольно тесно. Здесь, помимо капсул-коек7 механиков, находились дежурные места части из них. Артустановки явно тоже были проблемным местом.

Жилые отсеки почти не отличались от таковых на других малых кораблях любого из человеческих государств. Немного тесные, но жить можно. Порадовала командирская рубка. Уже порядком устаревшая электроника поддерживалась в хорошем состоянии, а места всех членов экипажа снабжены новыми страховочными ремнями. Позитив обломал Леон, объяснивший, что новые ремни оказались дешевле гравикомпенсаторов. Да и то Жиголо выделил средства после того, как дежурный на маневре вылетел из кресла и сломал руку.

Реакторная зона была увешана десятком предупреждающих табличек разного калибра и содержания. Реактор тут тоже дышал на ладан, а техники дежурили около него во время полётов круглосуточно. Совсем грустной история стала у двигателей. Их только использовали сорок семь лет, а выпустили еще за пятнадцать до этого. Таким старичкам даже регулярное (еженедельное!) ТО помогало мало. Синхронизаторы тупили, проводка чадила, преобразователи массы8 работали с КПД около 40%, а система охлаждения каждый полет плевалась маслом.

Вышли они через аппарель под брюхом, и Бронсон со словами “а теперь посмотрим на корабли в плохом состоянии” направился в одно из крыльев ангара. Витиевато выматерившись, Макс последовал за ним.

6

Теперь каждый день новоиспеченного помощника по технической части начиналось в семь утра по местному, как и у всех остальных. С утра до вечера Макс лазил по кораблям, инспектируя и проверяя. Тонкий блокнот, в который он решил записывать неисправности, закончился в первый же день. Ползать по металлу с планшетом и пачкой пластбумаги на нем было неудобно, но больше блокнотов не было. На составление списка неисправностей ушло четыре дня, зато ревизия склада запчастей завершилась часа за четыре, большую часть этого времени Максим и двое помощников искали не пустые ячейки. А потом он начал переписывать эти сведения в комп и составлять отчет.

– Макс, я войду? – раздался стук в дверь комнаты.

– Да, Дим, входи! – сонно отозвался он.

– Ну, показывай, что накатал! Нифига себе, сорок страниц! А прейскурант? В конце? Нифига второй раз, ты с Жигало хочешь шестьсот тысяч содрать! Силен!