– В нашем случае?

– У вас много женщин и детей. Как ты их защитишь? Этим? – Альтаир взглянул на его топор для стёсывания, с лезвием, поставленным перпендикулярно к топорищу.

– Оружие у нас имеется, – твёрдо ответил Косьян.

– Да хоть таран достань, вы не спасётесь.

– Это наш дом.

– Могила.

Зависло молчание. Страх прокатился по сердцам жителей, но до конца осознать опасность они не могли. Не предвидели исхода, к которому подводила их наивность и врождённое недоверие к иноземцам.

Косьян смотрел в глаза Альтаира и не видел в них корысти, лишь просьбу.

– С чего такая забота? – спросил он.

– Если есть шанс спасти, почему же мне не использовать его?

– Добродетели? – скользкая улыбка отобразилась на лице вожака. Она символизировала неприкрытую подозрительность по отношению к мотивам Альтаира.

– Путники, идущие своим путём, – без раздумий ответил тот.

– Охотитесь на него?

– Мы просто идём.

У Косьяна возникла прорва вопросов, которые просили свободы, но он держал их взаперти.

– Откуда вам знать, что тварь нападёт?

– Много вопросов, – бросил упрёк Альтаир. – Они не решают проблему.

– Но всё же?

– Он нападёт, – уверено, зная наверняка, сообщил Альтаир. Да так, что ни у кого не возникло сомнений в грядущей атаке. Все поняли, её не может не быть. Но и этого было недостаточно для убеждения людей в серьезности, надвигающегося на них бедствия, в виде кровожадного чудовища.

– Мы не уйдём, – Косьян решил поставить точку в разговоре и пошагал к долблёнке. Его сородичи остались на месте.

– Выбираешь смерть? – окрикнул его Альтаир.

– Пусть будет так.

Из его голоса повеяло безразличием. Альтаира раздражала эта самоуверенная тупость, основывающаяся на пустоте.

– Свою жизнь ты казнишь, а что с твоими детьми?

– Вот именно, с моими! – подчеркнул Косьян.

– Дело твоё, – Альтаир подошёл к седлу и возвратил клинки в объятия ножен. – Но знай, разорвёт их не чудовище, а твоя дурость.

Вожак замахнулся, чтобы ударить по бревну, но промазал: слова достигли его рассудка и сбили координацию. В них была неприятная для него правда.

– Хочешь научить меня жизни? – озлобился он.

– Я не могу тебя ничему научить, я хочу, чтобы ты думал.

Свою позицию Косьяну нечем было кормить – его кладовая не имела тех лакомств, которые необходимы для самооправдания. Но стоило отдать ему должное, он повёл себя недурно. Не стал цепляться к словам, лезть в драку. Ум у него был, правда, припёртый к стенке гордостью.

– И куда нам идти? – спросил лучник, выравнивая шероховатость в общении.

– Не думай, что идти некуда. Просто знай, здесь не выжить. Если осознаешь это, то ответ явится к тебе сам.

– Тебе легко говорить, это не твой дом, – послышалось сбоку.

– Уже и не ваш.

– Как это не наш? – возмутился косматый, словно кто-то собирался предъявить право на его земли.

– Вы сдохните! Неужели не ясно? – потеряв терпение, выкрикнул Витус.

– Это кто так решил? – космач угрожающе приподнял топор.

Альтаир стоял лицом к седлу и потирал лоб. Ему порядком наскучил безрезультативный разговор.

– Я, – вызывающе ответил Витус, подзывая ярость керохийца к себе.

– Слазь с коня!

Лошадь Витуса затопталась на месте, предчувствуя скорую битву.

– Хватит! – рубанул словом Косьян.

– Я поясню ему, чья это земля, – упёртого космача было не остановить, он смело направился к Витусу, представляя, как сбрасывает его с коня и топчет ногами.

Но не тут-то было. Альтаир развернулся и приставил лезвие ножа к горлу озлобленного северянина, проходящего мимо него.

– Ещё шаг и твоя голова окажется на земле, в семи футах от тела, – хладнокровно сказал он, предсказывая керохийцу его судьбу.