Но главное – шея женщины была совершенно открытой!

Одарённая медленно поравнялась с беседующими девушками. Прислуга вежливо поклонилась и оставила Зану с гостьей наедине.

– Добрый день, илтеа, – произнесла крошмарианка с сильным акцентом, однако Зана поняла её серлит, общепринятый язык в Срединных землях. Хоть Зане и не понравилось, что девушка обратилась к ней, как к представителю высшего сословия, она не подала виду. В своём дворце она редко слышала это официальное обращение, потому что попросила всех его не использовать.

– Взаимно. Заранее прошу простить мне мою прямоту… и удовлетворить бестактное любопытство, но я теряюсь в догадках, как вы оказались в компании Горинира?

– Ничего удивительного, – девушка приветливо улыбнулась. – Я слышать этот вопрос ещё до того, как человеки его произносят.

– Неужели?

– Это читается в глазах, – девушка замялась, прищуривая глаза. – Вы есть Зана, верно? Одна из трёх?

– Она самая, а вы?..

– Боюсь, что мой имя не понравится вам так же, как людям не нравится ваш полный титул.

Зана рассмеялась, приподнимая шарф ближе к подбородку.

– Тем не менее?

– Для вас – Мирим.

– Красивое имя, – Зана кивнула, повернувшись боком к очагу. – Ваши симметричные имена всегда мне нравились.

Мирим коротко улыбнулась.

Одарённая оглядела спутницу и не обнаружила никакого багажа.

– Где же ваши вещи?

– Их уже унести мой слуга, илтеа.

– Должно быть, у вас очень шустрые слуги, Мирим.

– Без них я оставаться в Варланте, Одарённая. Без них, как слепой варк в загоне.

Зана снова рассмеялась. Её забавляла манера речи собеседницы, однако она не хотела случайно её оскорбить. Видимо, именно поэтому девушка пыталась спрятать смех за шейной тканью.

– Покорно благодарю за приём, Одарённая. Прошу меня простить, но я очень устать.

– Конечно, отдыхайте.

Мирим удалилась, а Зану неожиданно осенило, как ловко Мирим избежала вопроса про цель своего визита.

«Провела, как ребёнка!»

Девушка вернулась к Гориниру, и прислуга сопроводила всех в приёмную, где уже стояли два стола, уставленные канделябрами и закусками.

Гости добирались до Харионта две недели, а потому чуть ли не бегом заняли свои места за столом, чтобы отведать стряпню, отличную от походной похлёбки и кухни встречных таверн. Только Горинир не проявил слабости и медленным шагом сопроводил Зану. Отодвинул для неё стул, что стоял сбоку от главенствующего места короля, и девушка, приподняв платье, села.

– Благодарю.

Горинир сел напротив и косо посмотрел на тех, кого он имел честь называть союзниками. Прислуга его спутников за соседним столом, словно свора голодных стервятников, налетела на запечённую печень. Соус тянулся от уголков их ртов и чёрными ручьями стекал по подбородкам. Каждая упавшая на стол капля причиняла Гориниру страдания. Его веки подрагивали, взгляд преисполнился разочарования.

Зана разделяла его чувства.

Девушка взяла вилку и, нанизав на неё салатный лист, отправила в рот. Горинир же не притронулся к еде и продолжил кривиться. Пришлось вытерпеть долгие минуты молчания в какофонии звуков чавканья и хлюпанья. Возникло впечатление, что десятки свиней, загнанные в грязевой загон, визжали бы меньше, чем эти люди за столом.

В какой-то момент слуги поймали на себе общие взгляды и замерли. Проглотив остатки еды, они выпрямились, вытерли салфетками подбородки и положили вилки в тарелки в надежде перестать быть объектами всеобщего презрения.

Ильнаир прервал тишину:

– Где же его величество Каригнок?

– Скоро придёт, он очень занятой человек, – Зана не имела ни малейшего понятия о том, где находился король. Как ей доводилось слышать, он очень увлекался наукой – тщательно изучал женские округлости и их совместимость с мужскими ладонями.