Мужчина недолго помолчал и продолжил:

– Забавно, что такое приметное место может быть равно таким же незаметным, когда необходимо, – произнёс он. – Хорошая работа, ты справился на отлично.

Призрак смерил своего нанимателя хмурым взглядом, сдвинув брови.

– Отлично? – наёмник сплюнул сквозь разноцветные зубы прямо на безупречный ковёр. – Ты ведь всё знал о Пилонии, включая миирума, верно?

– Конечно, – в грубом голосе нанимателя читалось абсолютное спокойствие и уверенность.

– Видимо, тени всё ещё не избавили мою голову от дури, раз я согласился на эту работу, – негодовал Призрак. – Больше я не повторю подобной ошибки. Забери свой ящик и, Най’Ри свидетельница, ноги моей здесь больше не будет.

Наёмник достал из новой набедренной сумки шкатулку и бросил её мужчине, тот ловко схватил предмет и поднёс к свече. Призрак не видел ясно сквозь ночную вуаль, но готов был поклясться, что мужчина улыбнулся.

– Ты прав, здесь тебе незачем находится, когда закончим, конечно.

Повисло недолгое молчание.

– Ты открывал её? – поинтересовался заказчик.

– Я всегда держу своё слово.

– Это хорошо. Я бы даже сказал – впечатляюще, особенно учитывая твой род деятельности.

– Ты смеешь сомневаться в моей Чести?

– О нет, нет, ни в коем случае, – произнёс наниматель. – Наоборот, я ею восхищаюсь! Я нисколько не сомневаюсь, что ты не нарушал обета, данного в тринадцать лет. Как и любой мальчик, рождённый в Оранкире. Именно поэтому ты и находишься здесь, но не только.

– О чём это ты? – Призрак попытался разглядеть фигуру, но мрак, казалось, только уплотнялся, сгущался в и без того тёмной комнате. Призраку очень хотелось подобраться поближе. Чутьё подсказывало, что только сейчас у него есть шанс узнать истинный облик этого загадочного человека.

– Видишь ли, – заговорил мужчина. Его тело двигалось неестественно легко, будто он вовсе не являлся человеком, а лишь говорящим духом, закутанным в плащ. – Мне известно многое. Я знал не только о пушистом друге Пилония, но также и о твоём непроглядном, словно сама тьма, приятеле.

Призрак насторожился и недоверчиво уставился на парящий во мраке капюшон. Неужели он знает?

– Не понимаю, о чём ты.

– Да брось! – наниматель встал сбоку от трона, прямо у столика, где горела свеча. Он взял блюдце, служившее подсвечником, и начал вертеть в руках, но свет всё равно не касался его лица. – Не притворяйся глупцом. Ты всё прекрасно понял.

Призрак молчал.

– Удивительная вещь – тьма, – продолжил наниматель. – Человек видит её и не имеет возможности коснуться, но она… она может что угодно: дотронуться, схватить, поглотить, разорвать на части. Согласен?

Снова тишина.

– Мне всегда хотелось дотронуться до неё в ответ, – произнёс неизвестный. – Выведать её секреты, проникнуться ею, пустить в себя. Что она скрывает, зачем пробуждает в людях первобытный ужас, заставляя идти на всё, совершать любые поступки, чтобы избежать встречи с ней? Я совершил много ужасного, но мы так и не встретились. Я не нашёл Тьму, хоть и желал этого всем сердцем. Что я сделал не так, что следует сделать? Как тебе удалось с ней подружиться?

Воцарилось гробовое молчание. Призрак не осмеливался произнести что-либо, его впервые за долгое время навестил страх. Он не испугался миирума так, как испугался этого человека. Казалось, его порвёт в клочья, если загадочный наниматель пошевелит пальцем. Непонятное и необоснованное впечатление, но оно завладело мыслями, чувствами, каждой косточкой его тела. Призрак ощущал себя в его власти. Это непонятное чувство выворачивало наизнанку.

Спустя некоторое время наёмник смог успокоиться. Как бы то ни было, незнакомец знал не всё.