Осколки сгоревших звёзд. Книга 1. Кадеты Нефритовой Академии Морвейн Ветер

Eщe нe copвaны пoгoны и нe pacтpeляны пoлки,

Ещe нe кpacным, a зeлeным вocxoдит пoлe y peки.

Им лeт нe мнoгo и нe мaлo, нo иx cyдьбa пpeдpeшeнa.

Oни eщe нe гeнepaлы, и нe пpoигpaнa вoйнa.

Зоя Ященко

Дюзы подрагивали, испуская лиловые выхлопы. Штурвал под ладонями так нагрелся, что с трудом удавалось его удерживать.

Я скосил глаза на визор и подмигнул.

– Идиот, – прокомментировал Брант.

Как будто я не знал. Ха.

Джессика, стоявшая на небольшом пятачке между двумя стартовыми площадками, поправила микрофон и неторопливо начала считать. Издевалась – не иначе.

– Три.

– Два.

Руки так стиснули штурвал, что побелели костяшки.

– Полтора.

Я зарычал.

– Один. Старт!

Два корвета, взвизгнув моторами, рванулись вперёд. Рейнхардт на старте обошёл меня на полголовы – ещё бы, у него под капотом фотон, хотя все знают, что на Тардосе он запрещён.

У меня бы тоже был фотон, если бы я его не проиграл. И нужно сказать за это спасибо Бранту – обязательно это сделаю, если переживу следующие полчаса.

Астероид, несущийся прямиком на меня, в последний момент ушёл в сторону.

Заныли запястья, но я всё-таки выкрутил штурвал – а вот Рейнхардт не успел. Его куколка проскребла крылом и ударилась об один космический булыжник – и отрикошетила к другому.

Отлично. Я выхожу на обгон.

Правда, всего на пять минут – восстановить управление Рейнхардту удаётся слишком легко. Но, естественно, я не сдаюсь.

Делаю плавный разворот, заходя под конкурента, так что магнитное поле моей малышки мешает сопернику прокладывать курс.

– Запрещённый приём! – раздаётся в наушниках.

– Брант, заткнись. Делаю, что могу.

Брант снова бьётся крылом об астероид, уходит немного вниз и… наносит удар по моему кораблю.

Если бы за пределами рубки мог разноситься звук, уверен, я услышал бы вой. Но нет, там царит тишина – полная и мёртвая, в которой, если нас потеряют пеленгаторы, никто уже не отыщет.

– Ты сам напросился, – слышу в наушниках, но отвечать не буду. Не до того.

Немного прибавляю скорости и опять выхожу вперёд.

Рейнхардт в ярости. Не сомневаюсь. Потому что на его пути очередная ледяная глыба, а на моём – космический простор.

Ему приходится сделать разворот, но… чёрт. Он выходит на прямую и поддевает носом брюхо моего корабля.

Судорожно рву штурвал, пытаюсь выправить курс, но истребитель, вращаясь, уходит в пике. Пара секунд – и я вернусь. Уверен. Но…

Гиперворот раскрывается в паре арнов от моего корабля, и белоснежный «Буран» выскальзывает из него подобно змее.

Канал связи заполняет мат. Кажется, не мой, хотя трудно утверждать с уверенностью. А ещё похоже, что на Рейнхардта орёт кто-то ещё, но голоса не узнать.

Секунда – и нос моего истребителя плавно входит в острое крыло "Бурана".

Я понимаю, что дело швах, когда в точке нашего столкновения вспыхивает огонь. У кого-то пробит борт. Интересно, у меня или у «Бурана»? И кто вообще догадался открывать в астероидном кольце гиперврата?

Подозреваю, что мне не суждено этого узнать.

Всё-таки пробит я. Рубку стремительно покидает кислород. Компьютер нудит об угрозе – но поделать-то я ничего не могу. Сознание плавно отступает в темноту, и последнее, что я слышу – чужой, незнакомый вопль:

– Рейнхардт, я тебя убью!

Административный корпус Нефритовой Академии стоял на утёсе, выдававшемся далеко в море. Коридоры его, с одной стороны огранённые чередой дверей, с другой освещало пробивавшееся сквозь огромные окна утреннее солнце.

Исгерд решительно мерила шагами коридор перед приёмной ректора – от двери до двери.

– Идиот, – раз за разом повторяла она. – Почему вокруг меня одни идиоты?

Платиновые волосы девушки метались по плечам при каждом движении, голубые глаза сверкали фотонным огнём.

– Как же я вас всех ненавижу!

С позавчерашнего дня Исгерд Ларссон не понимала, за что ей такое везение – отправиться в Нефритовую Академию, причём не столько для учёбы, сколько для того, чтобы, по словам драгоценной госпожи Первого Консула, «налаживать контакт». Налаживать контакт с кем? С идиотом, который палит топливо в астероидном поясе, чтобы доказать неведомо что неведомо кому?

– Ему же всего девятнадцать лет! – возмутилась Исгерд ещё в тот день, когда Первый Консул позвала её к себе, чтобы рассказать о наследнике одного из влиятельных родов.

– Как и тебе.

Исгерд оставалось лишь задохнуться возмущением. Ну да, она тоже юна… но общение со сверстниками никогда не приносило ей удовольствия. Исгерд с трудом понимала, чем они живут. Да и аристократические Дома Гесории она считала атавизмом, который должен прекратить своё существование как можно скорее.

Исгерд не принадлежала к знатному роду.

Принятая Консулом в семью и выросшая при дворе, Исгерд была сиротой. Но всегда очень хорошо помнила, кому всем обязана. Госпожа Консул заботилась о ней и давала всё, чего только можно пожелать. И вот теперь, очевидно, хотела получить расчет.

Нет, Исгерд, конечно, понимала, что однажды придётся платить за всё – но не таким способом и не сейчас.

– Меня обучали владеть оружием и добывать информацию! – бушевала она, но чёртова госпожа Консул только потягивала чай из фарфоровой чашечки с изображением павлина и явно не воспринимала слова Исгерд всерьёз. – Ты не можешь так со мной поступить!

– Мы все служим Республике, – великодушно ответила Консул и вздохнула: – Каждый приносит свою жертву. И ты в том числе.

Сколько Исгерд знала свою наставницу, та всегда с большим успехом говорила красивые и ничего не значащие слова.

Верила ли в них леди Эклунд – оставалось загадкой.

Хельга Эклунд не обладала яркой внешностью. Всему многоцветью стилей и модных трендов Республики она предпочитала классику. Единственной яркой чертой в её облике были огненно-рыжие волосы, которые, впрочем, Эклунд всегда убирала в скромную причёску, словно нарочно пряча за этой деланной непритязательностью свои беспредельные амбиции.

Хельга Эклунд никогда не теряла самообладания, никогда не лгала, и никогда не говорила всей правды. Исгерд, которая знала наставницу лучше, чем кто-либо из жителей Республики, оставалось только смириться с этим набором опасных, но неистребимых качеств госпожи Консула.

Отправляясь в Академию, Исгерд чувствовала себя так, точно её с утра обухом по голове огрели.

«За что?!» – не уставала повторять про себя девушка, снаряжая любимый корабль, тщательно проверяя запасы топлива и полируя каждую выпуклость на крыле – уход за звездолётом всегда успокаивал.

И вот стоило открыть переход, как парочка чёртовых молокососов разнесла её любимую птичку вдрызг!

Исгерд, равнодушная к большинству привилегий, которые давало воспитание в столь респектабельном доме, не любила платья, драгоценности и балы. И преимущества опекунства госпожи Консул тоже не слишком волновали её. Зато всем сердцем Исгерд обожала холодное оружие, дальнобойные винтовки и скоростные истребители.

Кораблик, на котором она прилетела сюда, в академию, был собран по её собственным чертежам на одной из самых дорогостоящих верфей и на добрую половину состоял из эксклюзивных деталей, которые делались специально под него. Исгерд сильно сомневалась, что «Буран» удастся починить. Нужно отправлять запрос в столицу, оформлять заказ на эксклюзивные детали, и всё это в срочном порядке, потому что без корабля она не проживёт. А вместо этого Исгерд вынуждена торчать в приёмной ректора в ожидании, когда ей вынесут вердикт. Как будто она виновата в том, что этот парень, который пострадал столкновения – идиот!

– Леди Ларссон! – раздался голос из спикера, и симпатичная секретарша с улыбкой кивнула в сторону двери.

Исгерд заправила за ухо выбившуюся прядь волос, одёрнула китель и вошла.

Из кабинета ректора открывался вид на морскую гавань. Исгерд привыкла ежедневно наблюдать красоты дворцового консульского парка, и всё же в первые мгновения ей оказалось трудно сфокусировать взгляд на сухоньком человечке, сидевшем перед этим громадным окном.

– Сэр Одвиг Сааринен, – Исгерд слегка поклонилась, демонстрируя почтение к генералу, который никогда не видел войн.

– Да, это я, леди Ларссон. Хотел бы я сказать, что рад вас приветствовать… – ректор приподнялся и слегка кивнул. – Но обстоятельствам вашего прибытия радоваться очень уж тяжело.

Исгерд вздохнула.

– Вы же понимаете, что я не могла рассчитать, что в точке моего выхода двое кадетов устроят какую-то идиотскую игру.

– Леди… Ларссон… – Одвиг Сааринен прокашлялся в кулак. – Я всё понимаю. И поверьте, исполнен почтения к женщине, которая прислала вас сюда. Но…

– Но….

– Но и вы меня поймите. Один из кадетов, «устроивших идиотскую игру» – наследник Дома Рейнхардтов.

– Да! И это поразило меня больше всего!

– И это ещё полбеды. Он, по крайней мере, не пострадал. Настоящая проблема заключается в том, что второй кадет – как вы говорите, второй идиот, который сломал вам крыло – старший внук герцога фон Крауз. Понимаете?

Исгерд молчала.

– Это попытка убийства, моя дорогая, любимая, глубокоуважаемая леди Ларссон. Со всем почтением к той, которая вас прислала.

– Это он пытался меня убить! – возмутилась Исгерд.

– Мда… Мне бы не хотелось, чтобы вы так думали.

– Тем более на территории вверенной вам Академии.

– Особенно на территории Академии… за которую я отвечаю. Я вообще предпочёл бы, чтобы никто никого не убивал.