— Да, именно так. Это давняя традиция нашей семьи. Сыновья князя всегда поступают туда.

— Недавно я направила туда свою воспитанницу, Исгерд Ларссон. Вы, случайно, с ней не знакомы?

— Конечно, она моя соседка.

— О, вот даже как. У вас всё хорошо? Вы с ней ладите?

— Да, леди Эклунд. Она очень приятная молодая леди.

— Я рада. Часто у молодёжи всё иначе, чем у нас. Что ж… — Леди Консул поднялась с кресла. — Прошу меня простить, князь. Мне действительно пора улетать. Надеюсь, вы запомните наш разговор.

Князь склонил голову в почтительном поклоне, и Волфганг повторил его жест.

Хельга двинулась к выходу, и теперь только Волфганг заметил, что она подволакивает одну ногу.

Дверь закрылась, и парень, не удержавшись, прошептал:

— Так это правда? Она в самом деле была ранена?

Константин Рейнхардт воздел руку, предупреждая сына о том, что ему следует замолчать. Нажал кнопку на нижней стороне стола, включая внутреннюю связь.

— Да, сэр, — тут же раздалось в комнате.

— Гер Коломан, будьте добры, организуйте эскорт.

— Такой, чтобы гостья не волновалась?

— Да, именно такой.

Рейнхардт отключил связь, тщательно проверил, не остался ли спикер включён, и только потом обернулся к Волфгангу.

— Ну а теперь поговорим с тобой.

Хельга Эклунд вернулась на корабль в задумчивости. Принятое решение не вызывало у неё особых сомнений. Оно было разумно.

Она уже посетила три Великих Дома. Мелберги легко дали обещание поддержки в обмен на торговые льготы в системе Аркан. И хотя обещания, данные легко, всегда вызывали у Эклунд сомнения, в этом случае её устраивал результат.

Симидзу давно зависели от Рейнхардтов настолько, что их можно не опасаться. Разумеется, Йодзи Симидзу вежливо дал понять, что главное решение будет принимать Константин Рейнхардт.

С Макалистерами дело обстояло сложней. Чем чаще Эклунд соприкасалась с этой семьёй, тем сильнее ей казалось, что их тан поддержит любого из бунтовщиков. Их не интересовали денежные выгоды или любые другие поощрения. Чтобы обеспечить хоть какую-то лояльность тана, нужно ждать внутренней розни — и тогда поддержать самого слабого, того, кто до гроба будет благодарен госпоже Консулу.

Кроме того, в одиночестве они не представляли особой угрозы — Хельга почти не сомневалась, что если сумеет гарантировать верность Рейнхардтов и Краузов, заговор, о котором ей писали, умрёт в зачатке. Может ли один из этих родов перевернуть сложившуюся систему отношений? Эклунд надеялась, что в одиночестве — нет. Опасность состоит в первую очередь в их сговоре, и, значит, их надо размежевать.

Брак здесь выступал отличным способом попасть сразу в две мишени. Хельга могла не только рассорить наследников, но и обеспечить верность одного из родов.

Хельга не лгала Исгерд — основной причиной её выбора стало именно то, что положение Ролана фон Крауза в семье предельно шатко. У этой медали две стороны. Во-первых, брак с ним не давал гарантий стабильности хоть на сколько-то длительный срок. Во-вторых, это означало, что и здесь можно сделать ставку на другого брата… Да в сущности, на любого из них. И не жертвуя драгоценной фигурой, добиться верности от всей семьи.

С Рейнхардтами в каком-то смысле дело обстояло сложнее всего. Их внутренняя консолидация, выкристаллизованная годами власти, войны, а затем и реваншизма после проигранных битв, предельно крепка. Рейнхардт-младший не пойдёт против отца, как не пойдёт против другого Рейнхардта ни один человек в семье. Интересы Дома для них превыше всех других. Значит, нужно проникнуть в семью.

Естественно, затевать игру стоило только с наследником — все другие партии давали слишком мало. Эклунд было недостаточно просто союза — а если говорить точнее, союз имел второстепенное значение. Она хотела получить власть над наследником, и никак не меньше.