Он честно помог Исгерд подобрать покорёженную деталь. При этом долго разглядывал испорченный экземпляр, как будто это артефакт, выпавший из запредельных миров.

— С ней что-то не так? Думаешь, она радиоактивна или что-то вроде того? — спросила Исгерд.

Ролан покачал головой.

— Это эксклюзив, да?

— Ну… да.

— От Арон-комп?

— Как ты узнал?

Ролан продемонстрировал гравировку на одном из цилиндриков антиграва.

— Всегда о таком мечтал.

К собственному удивлению, Исгерд слегка покраснела.

— Хочешь — оставь себе. Толку от неё никакого.

— Оставлю. Поковыряю потом… может, ещё и заработает.

Когда они покинули мастерскую, то вместо того, чтобы честно повернуть аэрокар к территории Академии, Ролан двинулся в направлении набережной.

— Мы летим не туда, — осторожно заметила Исгерд.

Ролан даже не оглянулся.

— Зависит от того, что мы ищем.

Исгерд промолчала. Ей нравилось, когда Ролан управлял, определял курс — подобных эмоций она раньше за собой не замечала.

Ролан остановил кар у причала и помог девушке выбраться на мостовую. Ладонь его оказалась в руке Исгерд – она была тёплой, и от этого прикосновения по телу девушки разбегались мурашки.

Исгерд и Ролан прошли несколько ярдов вдоль линии берега и остановились у парапета.

Лазурные волны простирались до горизонта, огибая узкий треугольник полуострова. В бухте не было ни металлических кораблей, ни катеров, и если бы не маленькие фигурки прохожих вдалеке, за изгибом парапета, Исгерд решила бы, что это место вовсе необитаемо.

— Здесь куда красивее вечером, — сказал Ролан, — вон там загорается маяк.

Исгерд кивнула. Ей стало стыдно признаться, что она никогда не видела маяков.

— Ты на Тормансе уже была? — спросил Ролан, как угадал.

Исгерд качнула головой.

— В основном я бывала там, где госпожа Консул проводила какие-нибудь переговоры. По большей части – это центральные миры.

Ролан кивнул.

— А я почти всю жизнь провёл на Аркане… а потом три года здесь.

— Ты не был в столице?

Ролан качнул головой.

— Дед не хотел, чтобы двор меня испортил.

Исгерд не удержалась и рассмеялась, но, поймав на себе мрачный взгляд Ролана, тут же снова стала серьёзной.

— Он прав, — сказала Исгерд, — ничего интересного там нет.

— Говорят, красиво, — заметил Ролан задумчиво.

— Красиво везде. Нужно просто уметь видеть эту красоту.

Ролан перевёл взгляд на девушку и улыбнулся. Он думал о том, что это красота Исгерд отображается в любом месте, куда та может попасть.

— Что-то не так? — спросила Исгерд, заметив улыбку на его губах.

Ролан долго молчал. Исгерд уже думала, что он так ничего и не ответит, когда парень задал вопрос:

— Почему Волфганг, Герда?

Исгерд вздрогнула от этого обращения — непривычного и слишком фамильярного.

— Это ведь правда… то, что о вас говорят? — уточнил Ролан.

— Понятия не имею, что о нас говорят, — сухо заметила Исгерд, — и не ожидала пересказа сплетен от тебя.

Ролан отвёл взгляд.

— Извини, — сказал он. — Просто когда я тебя увидел … У меня что-то случилось с головой.

— Да. В неё попала балка от корабля.

На мгновение в сердце Ролана полыхнула злость. Он повернулся к Исгерд, чтобы ответить, но увидел блики солнца в её глазах и промолчал. Вместо ответа наклонился к ней и поцеловал.

Разомкнуть её губы не успел — Исгерд оттолкнула его. Она тяжело дышала, щёки девушки порозовели, глаза пылали возмущением.

— В следующий раз — спрашивай меня.

Ролан фыркнул и отвернулся.

— Пойдём, — сказал он, направляясь к кару, — нужно до отбоя вернуться домой.

Вечером того же дня Исгерд в запрещённом правилами пожарной безопасности чайнике сделала чай — простой, в пакетиках. Госпожа Консул такое терпеть не могла. Чаепитие Хельга превращала в ритуал. Каждый листочек должен был раскрыться по всем правилам и наполнить чайник ароматом, прежде чем его зальют кипятком.