Я только приподнялся, намереваясь вскочить, как первый из ребят с разбегу ударил меня ногой в грудь. Дыхание перехватило, и меня опрокинуло на спину. Я закрывал и открывал рот, как выброшенная на берег рыба, не в силах вдохнуть воздух. Но этого казалось им мало, они продолжили пинать меня, намереваясь попасть по ребрам.

Вскоре им это наскучило, и они оставили меня лежать в снегу, скручиваясь от боли. Сквозь слезы я увидел, как кто-то проходит мимо меня к дому.

– Отец… – кое-как выдавил я из себя.

Но меня не услышали. Или не захотели услышать.

Минут десять еще я приходил в себя. Наконец дышать стало легче, и я, шатаясь, поднялся на ватные ноги. По лицу текли слезы, перемешиваясь с кровью и соплями. Протерев лицо снегом, я, окончательно отморозив руки, побрел домой.

Уже в сенцах я услышал пьяный гул. Войдя, я застал своих маму и папу в компании еще двоих собутыльников. Новогодний праздник посетил и наш дом. Нет, они не наготовили горячих блюд и закусок, у нас дома праздник отмечался по-своему. Клубы дыма как туман стояли посреди комнаты, под ногами вались окурки и пустые чебурашки. Родители со своими гостями сидели за столом, разливая по стаканам дешевый самогон, который, должно быть, и нес мой отец, проходя мимо избитого сына.

– О, явился. Ты почему в таком виде? – заплетающим языком спросила мать, с трудом сфокусировав взгляд на мне.

Я, ничего не ответив, уже было прошел мимо них в сторону комнаты, когда отец схватил меня за локоть.

– Почему не отвечаешь матери, щенок?

– Отпусти! – посмотрев ему в глаза, сказал я.

– Серега, да пусть идет, наливай.

– Ебальник закрой, рыжий. Не видишь, я сына воспитываю.

Я силой вырвал руку, едва не повалив отца с фляги, на которой он сидел.

– Ты охуел? – вставая, зарычал отец. – Я тебя порву, сученок!

– Попробуй, – спокойно ответил я, без страха, сжимая кулаки.

Отец, опешив, замолчал, как и все присутствующее. Не знаю, что именно, но что-то в ту секунду изменилось. Обычно отец избивал меня даже за неправильный взгляд. А я в свою очередь жил в вечном страхе. Перед родителями. Перед другими ребятами. Но сегодня во мне что-то надломилось, словно те двое парней из школы разбили во мне чувство страха, пиная по ребрам. Больше я не стану терпеть унижений, ни от отца, ни от других.