– Позлись ещё немного, я не против. А потом мы пойдём на свидание, где я точно буду знать, что ты предпочитаешь.

Стивен оставил меня в том кафе одинокую и ошеломленную. Официантка вернулась, как только он скрылся из виду и только тогда пришло осознание, что она вообще куда-то неожиданно исчезла. Приглядевшись, я узнала в ней девушку одного из друзей Стивена, но никак не стала это комментировать. Мои мысли всё ещё были в полнейшем беспорядке. Попросив лишь стакан воды с лимоном, я выпила его практически залпом, расплатилась и выбежала из кафе.

***

Восемь лет назад.

Луч солнца, устремлённый точно в окно моей комнаты, ярко осветил незаконченную картину. Уже несколько недель мне чего-то не хватало для того, чтоб закончить её. Много сил уходило на учебу и, скорее всего, она и мешала моему вдохновению сделать долгожданный прорыв. По крайней мере, надеюсь, что дело в этом, а не в том, что впервые за очень долгое время я начала рисовать что-то кроме Стивена. То, что наше общение улетело в трубу после его обмена слюнями с сучкой Мередит, не означало что мои чувства так просто прошли. А до моего вдохновения не доходило, что он мудак и мы его больше не любим.

И так, на протяжение целого года я рисовала исключительно великолепные черты лица Стивена. Вернувшись со своего неудавшегося свидания полгода назад, я была так сильно зла, что подумывала уничтожить всё это. Прийти в себя и упорядочить мысли мне удалось лишь через несколько дней, когда моя дражайшая семья оставила меня в одиночестве. Благо, был выходной и у меня была возможность спокойно порисовать. Это всегда помогало мне сконцентрировать мысли. После практически суток размышлений я пришла к нескольким неутешительным выводам.

Моя влюбленность ни черта не прошла, как бы сильно мне этого ни хотелось. В качестве доказательства передо мной на холсте стояла картина, где был изображен Стивен, сидящий за столиком в кафе. Возможно, если когда-нибудь Жозефина действительно выйдет из себя достаточно, чтоб сжечь все мои картины, то эту я не стану прятать. Что? Самообман всегда был моей любимой защитной реакцией.

Второй вывод, хоть и согревал моё сердце, оставлял за собой след из горечи. Я нравилась Стивену. Он хотел со мной отношений. И это показало не только то, что он устроил в кафе с Картером. И не его слова о моих потенциальных свиданиях. Даже не тот поцелуй в щеку, от которого до сих пор горела кожа. Стивен не стал бы так стараться в течение полугода заговорить со мной, если бы был полностью равнодушен. Но это не означало то, что я могла позволить себе расслабиться.

Мне нельзя было позволять себе надеяться. Жозефина всегда говорила, что надежда – это опасное оружие при должном применении. И, как бы я её ни ненавидела, она во многом была права в конечном счете. Эта женщина презирала меня за излишнюю мягкость и яркое проявление эмоций, постоянно напоминая, что это помешает мне в этом мире. В их мире. Чего она не знала, так это то, что я не собираюсь становиться частью бизнеса или выходить замуж ради него.

Моя жизнь не принадлежала мне с момента рождения. Жозефина распланировала каждую минуту за меня. Как мне должно учиться, в каких предметах преуспевать особенно и на какие дополнительные занятия ходить. Выбор университета, будущего мужа или работы никогда бы не был предоставлен мне. Единственное, что было моим выбором – рисование. Жозефина любезно разрешила мне рисовать, чтоб использовать эту мою слабость, когда ей нужно было моё послушание.

Проблема всех тиранов в том, что они думают, что страх – самое сильное чувство, которым они могут удержать людей. Жозефина наивно полагала, что я побоюсь даже подумать не идти по её заранее расписанному плану. Вот только страх больше не руководит моей жизнью. Как бы это ни было иронично, в этом надо благодарить Стивена и Мередит.