– Сколько всего мы уже переломали! – недоумевал Джон. – Неужели этому болвану не понятно, что ему дешевле было бы поселить нас в нормальную гостиницу и прилично платить?!

Стюарт усмехнулся:

– Тебе до сих пор не ясно, что все твои выходки ему только на руку? Толпе нравится, когда ты буйствуешь.

– Если бы он платил мне больше, я бы буйствовал еще лучше.

– Искренность, Джон, искренность – это главное.

Вскоре выяснилось, что дело все-таки не только в этом.

Неожиданно сыновней любовью к Кошмидеру проникся Джордж.

Началось все с того, что Бруно рассказал ему, откуда у него взялась манера брить голову наголо. Оказалось, что в молодости он целый год провел в Калькутте на обучении у некоего гуру Фарахиши.

Джордж часами расспрашивал его об Индии и об индийской философии. Как-то раз свидетелем их разговора стал Пол.

– Деньги, сынок, не приблизят тебя к Богу, – говорил Кошмидер.

– Зачем же тогда вы, учитель, занимаетесь коммерцией? – смиренно вопрошал Джордж.

«Действительно?» – подумал Пол, усмехнувшись.

– У каждого свой крест, сынок, – ответил Кошмидер умудренно. – Свое испытание, нужное нам для очищения.

Джордж восхищенно посмотрел на него:

– О, учитель! Сколь труден твой путь.

– О, да! – согласился Кошмидер скромно. – Больше всего на свете я хотел бы жить в маленьком шалаше на берегу полноводного Ганга и думать о смысле нашего существования.

– И я, – отозвался Джордж.

– А чем приходится заниматься?! – продолжал Кошмидер. – Возиться с такими негодяями, как твой дружок Джон!

Пол вмешался:

– А вы не возитесь, господин Кошмидер, увольте нас, да и все.

Кошмидер неожиданно сменил тон:

– Вон, видишь ребят? – указал он Полу на группу таких же бритоголовых, как и он сам, гангстеров, возглавляемых бывшим боксером Хорстом Фаршером. – Очень им ваш дружок нравится.

Все стало ясно. Эти гангстеры держат в «Кайзеркеллере» «крышу». Пол знал это и раньше. Выходит, только из-за них «Битлз» продолжают работать здесь. До сих пор Пол думал, что их симпатии ограничиваются присланным на сцену шампанским.

Пол рассказал обо всем услышанном Джону.

– Гады! – процедил тот. – Нашлись благодетели! Мало того, что я для них каждый день по десять раз пою одну и ту же песню!

(Это была популярная в те дни «What'd I Say»[26].)

– А малютка Джордж тоже хорош! Между прочим, мне Кошмидер рассказывал, что бриться наголо пристрастился во франкфуртской тюрьме…

На следующий вечер «Битлз» выразили свой протест тем, что исполнили «What'd I Say» голыми по пояс и, надев на шеи деревянные унитазные сидения.

Восторгу гангстеров не было границ.

Игра на сцене «Кайзеркеллера» без выходных и вечные просмотры диснеевских мультфильмов вместо сна выматывали их до предела. Но даже этот сомнительный отдых они нередко заменяли походами в район Сент-Поли на усеянную красными фонарями улицу Герберштрассе. Многие проститутки были завсегдатаями «Кайзеркеллера» и по дружбе обслуживали их бесплатно.

Сначала допингом им служил алкоголь. Потом вечно ищущий способы более радикального углубления в себя Джордж притащил упаковку лекарства от ожирения «Preludin», которую ему продала уборщица из «Бемби» по имени Роза. Не принимал этот допинг только Пит. Здоровье ему было дороже. Что же касается других, то это его мало касалось. «Каждый делает то, что он хочет», – часто повторял он свой главный жизненный принцип.

Однажды, когда они, запершись в гримерке после выступления, в очередной раз приняли прелудин, разведя его в шнапсе, Стюарт оглядел их осоловевшими глазами и захихикал:

– Джон, Джон, ты давно смотрелся в зеркало?

– А что?

– Ты замечаешь, какие у тебя выросли уши?