Путь до Лимы проходил с несколькими пересадками, последняя из которых была в Венесуэле. Однако в Каракасе оказалось, как часто это случается из-за алчности авиакомпаний, что мест на всех купивших билет пассажиров, не хватило. Причем не хватало мест на уже зарегистрировавшихся пассажиров. Поэтому еще не запущенную в самолет группу людей начали вызывать по очереди по мере того, как венесуэльские стюарды, вновь пересчитав сидящих в самолете, обнаруживали очередное свободное место. Вначале вызвали Харви и еще нескольких друзей, с которыми они вместе отправились в это путешествие. Они прошли в самолет, так как стояла задача как можно большему количеству людей улететь сегодня, и сохранялась надежда, что всю их группу удастся рассадить в самолете. Затем подходили все новые товарищи, пока наконец не остались только мама и папа. После чего Харви увидела, как папа один заходит в самолет и занимает последнее место, рядом с ней.

– А мама?

– Сейчас посмотрят, может, еще найдется место, – ответил папа как ни в чем не бывало.

– Пап, это последнее место. Почему ты ей не уступил пойти вперед?

– Назвали же мое имя. У тебя что, ко мне какие-то претензии? – с вызовом спросил отец.

Харви замолчала, ей нечего было ответить. Если отец не видит очевидного, не понимает, как поступил бы любой нормальный мужчина, а тем более муж, то разве объяснишь ему что-то сейчас. Харви закрыла глаза, и из-под опущенных век потекли слезы. Как можно было оставить маму одну, в чужой стране, а всем остальным улететь? Понятно, что авиакомпании сталкиваются с таким ежедневно, но мама Харви – не тот человек, которого можно вот так просто оставлять, ей нужна защита. Как жаль, что уже сейчас поменяться местами с мамой никто бы не дал, Харви сильнее, уж лучше бы осталась она. В очередной раз отец умудрился поставить Харви в самое унизительное положение, заставляя стыдиться поступков отца и испытывать чувство вины от собственной беспомощности. Вот она, еще одна мерзкая нотка раскрывающегося аромата безразличия.

На следующий день мама Харви прилетела, восторгаясь небольшой экскурсией по Каракасу, на которой побывала незапланированно. А папа вместо теплых приветствий напился, заставляя испытывать чувство неловкости и Харви, и маму перед товарищами. Человек создан так, что умеет переключаться, захватывающие приключения и истории материка отводили все тревоги и обиды на второй план. С товарищами они плавали по Амазонке в окружении аллигаторов и черепах, купались в озере в самом сердце джунглей вместе с пираньями, которые в этом сезоне были не особо опасны, поскольку пищи им хватало вдоволь, бродили по бескрайним пустыням, созерцали многокилометровые птичьи базары и тайные знаки, оставленные загадочными инками. Они пробирались сквозь леса, горные тропы, равнины и обрывы к затерянному городу, над их головами кружили кондоры, а под ногами ползали скорпионы.

И даже завораживающая красота, разнообразие ландшафтов и немалая физическая нагрузка не излечивали душу отца. Казалось, демоны в нем одержали верх, он оставался раздражительным по отношению к членам своей семьи и каждый день выпивал пару бутылок пива в их общей небольшой палатке прямо перед сном. В сердце Харви это вызывало столько сожаления по отцу, ведь он даже не пил со всеми в компании, чтобы поддержать веселье, или не делал этого, сидя на камнях и созерцая молодые вершины Анд, которые так захватывали резкостью своего рельефа, значительной амплитудой высот и остротой вершин. Нет, не осталось в этом широкоплечем, отлично сложенном и голубоглазом мужчине стремления к эстетике, тяготения к тому, чтобы впитать в себя, вдохнуть этот трепетный и одновременно монументальный мир. Когда уже все, как он думал, заснули, папа забивался в угол палатки, сгорбившись открывал бутылку за бутылкой и наполнял свою оболочку, пока не засыпал в беспамятстве. Тесная палатка заполнялась удушливыми хмельными запахами, от которых невозможно было скрыться до утра. И почему Харви не пришло в голову спать на улице, да, там змеи, скорпионы, холод и, возможно, другие ночные жители, но разве все это более страшно, чем подчиняющее каждую клетку унижение?