Если бы не современный уклад жизни, я, может быть, и пошла бы по музыкальной стезе, но уровень зарплаты учителей музыки был настолько аховый, что закончив музыкальную школу в прошлом году, я решила, что буду поступать в университет на филологический факультет, как мой папа, а потом, возможно, в аспирантуру, чтобы преподавать в ВУЗе.

Только что начался мой последний учебный год в школе, в ноябре мне должно было исполниться 18 лет, а пока мы учились по усиленной программе с углубленным изучением тех дисциплин, которые можно было выбрать самим. Мой выбор пал на русский язык, литературу, итальянский и английский языки. Папа знал английский в совершенстве, так как в детстве учился в школе в США и жил там целых пятнадцать лет, пока мой дедушка работал по контракту. Это было очень здорово, так как папа с детства начал разговаривать со мной на английском, и можно было сказать, что он был моим вторым родным языком. Поскольку в английском для меня почти не было трудностей, я выбрала еще и итальянский, потому что мечтала научиться классическому вокалу, а там без итальянского – никуда.

К сожалению, от папы я унаследовала небольшие проблемки с сердцем, поэтому на физкультуре мне было трудновато, особенно когда начался пубертат. Организм быстро взрослел, сердечко справлялось с трудом, но доктора говорили, что скорее всего, я перерасту эти проблемы и все пройдет. К сожалению, пока улучшения не наступало, но мы с мамой не теряли надежды. Мне очень не хотелось, чтобы о моих сердечных проблемах знали в классе, поэтому никогда не отдавала в школе те освобождения от физкультуры, которые мне выписывал врач, и старалась изо всех сил держаться на уровне моих одноклассников. Но беда – сердце не справлялось с бегом на длинные дистанции. Единственные, кто был в курсе моих проблем со здоровьем, были директриса, школьный врач и наш преподаватель по физкультуре.

Итак, сижу на скамье на стадионе, пытаюсь отдышаться. Подходит физрук, прозвище «Циклоп» – здоровый, высокий, под два метра, сильный, широкий, как медведь, но ловкий, юркий, что очень необычно при его габаритах. Он далеко не красавец, страшненький реально, и один глаз всегда как-то прищурен или он просто меньше другого – не знаю. Отсюда и кликуха пошла – Циклоп. Виктор Палыч его зовут. Но мужик он хороший, справедливый и юморной, с ребятами всегда общий язык найдет. Он тоже знает про мои сердечные проблемки, хоть я и упросила его не делать мне поблажек, но то ли он мне симпатизирует, то ли действительно за меня боится – всегда опекает меня и следит, как я справляюсь с нагрузками.

– Тань, ты живая? – спрашивает он, садясь рядом. Считает мой пульс, качает головой. – В следующий раз не побежишь! Мне проблемы с тобой ни к чему. Вон как зашкаливает! Выпей воды! – и сует мне свежую бутылку воды без газа.

– Спасибо Виктор Палыч, – говорю я, открываю бутылку и залпом выпиваю почти половину. – На улице еще и жара, поэтому так тяжело, – говорю.

Сзади раздается тот же наглый ржач наших мажоров.

– Виктор Палыч, чего вы с ней возитесь? Из черепахи спринтера не сделаешь!! – ржет Самсонов сзади. – И моторчик не приделаешь!

Физрук оборачивается и рыкает на пацанов:

– ЦЫЦ!!! А то щас вторую дистанцию побежите!

– Чо, Виктор Палыч, а рилли чего вы с ней возитесь? Или влюбились на старости лет?! – ржет и Платонов.

Циклоп вздрагивает от наглости Платонова, поверить не может, что кто-то с учителем так разговаривать смеет…

– Еще раз услышу ваши комментарии и побежите, как миленькие! – орет физрук на них.

С этими парнями почти у всех учителей проблемы, кроме Палыча. Его они побаиваются. Он силен, как бык, если разозлится – мама не горюй! Всем плохо будет!