– Не-а. Обмен.

Она стрельнула горящими глазками на его кулак, затем отвела их в сторону. Снова посмотрела и снова отвела. Хитрющий искуситель дразнился, но ради банановой жвачки стоило пойти на уступки. А может у него их целых две! Или больше! Тогда стоило вообще… подружиться! Но не раньше, чем выяснить, есть у него ещё жвачки или нет. Нина медленно встала в полный рост, расправила подол новенького тёмно-зеленого сарафанчика. Сложила на груди руки и, не глядя на него, надменно спросила:

– А наклейка-то там хоть есть?

– Нет, простой фантик.

– Простая обертка?!

– Главное – не обертка, а содержимое.

– Вот еще. Жвачку ты быстро сжуёшь, фантик выкинешь, а наклейку можно прилепить на холодильник или зеркало.

– Сдается мне ты, продуманка мелкая, решила со мной поторговаться? –он ухмыльнулся.

Она не ответила. Когда тебя раскусили, лучше молчать с умным видом. Это положить голову на плечо, уставившись на что-нибудь вдалеке. И ни в коем случае не улыбаться и не дёргать ногой! Он пошарил по шортам и достал зелёную бумажку из переднего кармана. Покрутил ею перед ее носом.

– А если еще и так? Купишь себе жвачки с наклейками. На сто штук должно хватить.

Коварный человек дразнился не на шутку. Предлагал деньги. А бумажные ценятся больше монеток! Явно не обманывал. Сто точно больше десяти.

– Спасибо, – довольно пролепетала сквозь поджатые губы. Улыбка все равно рвалась наружу. – Так-то, конечно, другое дело.

Нина сложила ладошки лодочкой-кошельком, а новый друг всунул в него купюру и «Love is…»

– Конечно, это тебе не халам-балам. Какая ты хорошенькая…

Она, наконец, тоже решила рассмотреть его, как следует. Мужчина был не старым. Обычный парень. Как брат, только не лысый, а черноволосый и с глазами, как у мамы, только ярче. Глядел на нее с прищуром, вытянув чуть полноватые губы в трубочку.

– Где-то я тебя видел… Постой-ка… Живешь напротив баб Вари Вишневецкой? Так?

– Угу.

Он, разгребая мясистые побеги руками, помог ей выбраться на широкую тропинку. Участливо повторил вопрос:

– Так почему ревела?

– Пашка Косолапов обозвал меня чучелом.

– Да ты что!? – удивление вперемешку с осуждением в его голосе расположили на «поболтать».

– Да.

– Это он зря. Ты совсем на чучело не похожа. Скорее на лягушонка.

Она насупилась. Такое сравнение ей пришлось не по душе. Они дружили всего ничего, а он уже начал обзываться.

– Меня зовут Нина. Запомните, если хотите со мной дружить, –высокомерно посмотрела на него снизу-вверх и мотнула спутанными каштановыми прядями.

– О, как интересно, – он сверху-вниз одарил ее странной ухмылочкой. –А где твоя сестра? Тебе разрешают играть без присмотра так далеко, да еще возле речки?

– Чего мне спрашивать? Если очень хочется, то можно. А Светке некогда. Она в окно целыми днями смотрит.

– Все интереснее и интереснее… Идем. Провожу до дома. Нам все равно по пути.

– А вы что тут делали? – спросила она его, спустя некоторое время.

– Выгуливал Такера.

– Красивая собачка. А он что, сам погулять не может? Все собаки сами гуляют. Зачем им люди?

– Видишь ли, сам он никогда один не гулял. Живет в большом городе, а там легко потеряться.

– Так тут кто ж потеряется? Каждая собака друг друга знает. Познакомьте его с ними и пусть вместе бегают за кошками. Или по помойкам. А на свалке собак всегда полно. Сводите его туда. Ему точно понравится.

– Думаешь?

– А то!

– Сам бы я до такого никогда не додумался. Какая ты умная. Наверное, еще и по горшкам дежурная?

– По горшкам дежурный Митька Косолапов. Ему три, а мне уже шесть.

– Да, шесть – это аргумент. Не поспоришь. Тогда, может, посоветуешь знакомых собак. Таких, чтоб поумнее были. Такер у меня английский аристократ. Абы с кем водиться не станет. Помойки – это, наверняка, весело, однако, он разборчив в развлечениях. Ему не понравится. Я его уже десять лет, как знаю.