— Эм, что? — парень недоуменно повел бровью, переводя растерянный взгляд с меня на Шлефова, безмолвно застывшего за спиной. — Мы знакомы?

— Конечно, нет, — не глядя я ткнула пальцем вниз. — Какая у вас такса? Хочу приобрести. Только у меня с собой мало денег. Сто рублей хватит?

— Такса с-стандартная… — незнакомец растерялся еще больше. — И она не продается! Какие еще сто рублей?? Ненормальная какая-то…

Вдруг этот парень быстро пошагал в сторону от меня и «столик с носками» следом. Я потеряла дар речи от ужаса, ведь при ближайшем рассмотрении это оказалась самая обычная собака такса с кофтой в белую полосу на спине. Зрение без линз было совсем не к черту...

— Какой кошмар… — покраснев от стыда, я зарылась лицом в ладони и истошно застонала. Мой главный в жизни позор застал никто иной, как мой главный ненавистник!

— Знаете, Василькова, — с трудом сдерживая смех, прошептал заговорщицки профессор на ухо, — если так хотите таксу, я могу доставить ее вам в счет третьего желания. Я, конечно, брезгую трогать руками животных... Ну, понимаете, они грязные разносчики болезней... Но ради дела готов даже лично в питомник съездить, так уж и быть!

Злясь на себя, на мир и на всех на свете, я злобно повернулась к мужчине и отчеканила по слогам:

— Достаньте лучше себе парашют и приземлитесь, наконец, со своей самооценкой!

Развернувшись, я торопливо ушла к группе студентов, раздавая им заученные наставления. Ректор Петр Семенович наивно полагал, что участие в подобном мероприятии сплотит преподавателей и студентов, но все пошло не по плану. Две касты сразу разделились и даже не смотрели в стороны друг друга. Единственное, где мы встретились — это на старте. К тому моменту я уже предусмотрительно подкатила носочки и скрыла подальше от чужих глаз свой «несанкционированный митинг».

— Пожелать вам удачи, Василькова? — не поворачиваясь в мою сторону, проговорил Шлефов.

— Себе оставьте, — фыркнула я. — В вашем возрасте только на нее надеяться и приходится.

Еще вчера я наивно полагала, что дистанция в тридцать пять километров дастся мне легко и просто. Только вот я забыла, что последний раз серьезно занималась спортом в десятом классе, когда ходила в школьный кружок легкой атлетики. Фитнес не в счет!

— Говорят, — сравнявшись со мной, спокойно проговорил Шлефов, — спорт прибавляет годы жизни…

— Ага, — мокрая насквозь, задыхающаяся от нехватки кислорода, я едва передвигала ногами, — это правда. Пробежалась и чувствую себя на все сто... Лет!

Шлефов рассмеялся. Он предпочитал бежать рядом, пока большая часть студентов и некоторые преподаватели были впереди.

— Вам надо как-то отвлечься и наладить дыхание, — выпалил он на полном серьезе. — Давайте обсудим какой-нибудь фильм? Посоветуете мне для просмотра, подискутируем.

Я фыркнула. Внутри я умирала, двигаясь из последних сил. Если бы не Шлефов и нежелание падать перед ним лицом в грязь, давно бы сошла с дистанции. Ведь никто не заставлял меня проходить весь километраж целиком!

— Знаю один, — прорычала сквозь зубы. — «Неуместный человек» называется!

Вдруг на горизонте замаячила желтая финальная лента, а внутри вспыхнул азарт, проснулось второе дыхание. До одури захотелось обогнать Шлефова и, наконец, вернуться домой в теплую постель. Что я и сделала, сама себе не веря!

— Стой, Василькова! — услышала я встревоженный голос профессора позади. И усмехнулась. Боится, гад, что сделаю его. Правильно делает! — Стой, говорю, ненормальная!

Радостно вскинув руки, я сорвала своим телом желтую ленту:

— Ура! Я это сделала! Да, да, да!

И только в этот момент до меня начало доходить: почему никто из бежавших впереди не сорвал ленту до меня? Где тогда остальные? Почему она не тронута?