– Я думала… – начинает и замолкает, прикусывая губу.

– Ты меня явно не ждала? – подмигиваю, любуясь, как щеки голубоглазки покрываются нежным румянцем. – Зря. Я выходил купить к завтраку горячих круассанов. С шоколадом, как ты любишь.

– О-о.

Пухлые губы рисуют на лице сердечком идеальный круг, заставляя сглотнуть голодную слюну. И нет, черт подери, я не про еду в этот момент думаю, а про…

Сжимаю до хруста кулаки, прогоняя из головы сексуальный туман. А вот и еще одна причина, по которой я держал эту девочку подальше от себя. Чтобы ненароком не сорваться.

Она молоденькая, чистая, хрупкая, неискушенная. А я по ней словно озабоченный маньяк.

Ан нет, не словно, а реально озабоченный. Хотя стоит ли удивляться с таким-то многолетним целибатом и нашей парностью.

– Или твои вкусы поменялись за то время, что мы не виделись? – уточняю, прочищая горло.

Смотрит во все глазищи, боясь моргнуть.

– Нет, – отмирает, – люблю с шоколадом, ты прав.

– Здорово. А чай заваривать зеленый с жасмином и без сахара?

Вопрос задаю, скидывая ботинки и уверенно проходя в сторону кухонного уголка, чтобы поставить пакет с выпечкой на барную стойку.

Если я буду естественным, то и она успокоится. Вижу же, как пальчиками край пледа постоянно жамкает и то и дело прикусывает нижнюю губу.

– Верно, Джек, – отвечает чуть задумчиво, делает паузу, явно гоняя в голове, откуда мне это всё известно, и… – Ты знаешь мои вкусы?

Ухмыляюсь, качая головой.

Если бы она только представляла СКОЛЬКО я про неё ЗНАЮ, точно бы наняла киллера, чтобы меня убить. Потому что я в курсе всего, что её касается.

Всего без исключения. Даже того, о чём она сама едва догадывается.

– Иди умывайся, красивая. Я пока накрою на стол.

Не спорит. Кивает и исчезает за дверью санузла.

За пятнадцать минут, пока Солана занимается утренними процедурами, успеваю осмотреть все ящики, отыскать коробку овсянки и молоко, сварить кашу, разложить по тарелкам и засыпать сверху свежезамороженными ягодами, найденными в морозилке.

Малина – ну кто бы сомневался.

Чай для нее – дело пяти секунд, себе готовлю кофе. Хрустящие рогалики выкладываю в плетеную корзинку.

– Ого, – звучит из-за спины, – ты хочешь, чтобы я лопнула?

Безумно притягательная блондинка стоит, переминаясь с ноги на ногу. Очень домашняя и милая в домашнем спортивном костюме, который ей заметно великоват, и белых носочках.

– Нет, я хочу, чтобы ты нормально поела. Уверен, с последними событиями потерялся не только твой сон, но и аппетит.

И, словно в подтверждение моих слов, раздается жалобное урчание ее живота.

– Прости.

Морщит носик.

– Значит так, – игнорирую извинения, которые совершенно напрасны, – сначала мы едим. Хорошо едим, – наставляю на Солану палец, когда она садится на барный стул напротив меня, – и только после этого я рассказываю тебе всё, что касается Жани.

– Там всё плохо? – кривит личико.

– Плохо.

– Ой, я должна…

Бледнеет.

– Поесть.

– Но…

– Или ни слова больше не скажу.

– А…

– А дальше я отвечу на твои вопросы, – киваю, принимая поистине сложное для себя решение.

Потому что пусть жить с ней рядом мне было охрененно сложно, но хоть как-то жилось. А последние шесть лет вдали – это нестерпимая ломка. Существование ни о чем, когда заставляешь себя вставать по утрам, двигаться через силу, есть, потому что иначе никак, и пробуждаешься от моральной спячки лишь когда выдается возможность смотаться сюда и тихо, никому не сообщая, понаблюдать за ней издалека.

Да, я отдаю себе отчет, что проблема никуда не девается и по-прежнему висит надо мной дамокловым мечом. Я всё также не могу предложить своей девочке ничего вразумительного и, скорее всего, не смогу никогда, так как некоторые вещи не имеют обратной силы.