– Час назад полковник Гаррисон сообщил мне, что пострадавший летчик впал в кому, состояние критическое, врачи всерьез опасаются за его жизнь.

Севастьянов застыл, успев натянуть брюки лишь до колена.

– Сразу после этого мне позвонил Цын, – продолжил Соломатин, – и заявил, что в сложившихся обстоятельствах вынужден расторгнуть установленное ночью соглашение…

– Допрыгались, – выдохнул Алекс.

– Да, ситуация сложная, но выход есть! – поспешил заявить Соломатин.

– Какой?

– Ночью Цын просил о помощи, – ответил Валентин Сергеевич, – я решительно отказал. Но теперь помочь ему – наш единственный шанс. Я готов еще раз поговорить с ним. Попробую убедить не поднимать шума…

– Ну, так поговорите! – воскликнул Севастьянов и подтянул брюки чуть выше. – В чём…

– Подожди ты! – перебил его Алекс – Что за помощь? О чём вы? – обратился он к Соломатину.

– Тот янки должен был сегодня участвовать в испытаниях. Сразу же после инцидента Цын обратился с просьбой к начальству базы, чтобы выделили ему кого-нибудь из местных пилотов, но получил категорический отказ. Тогда он попросил у меня помощи в поисках замены… – Соломатин нахмурился и широко развёл руками. – Кто-нибудь из вас справится?

Лётчики удивлённо переглянулись, на несколько секунд в комнате установилась гробовая тишина, нарушаемая только назойливым жужжанием кружащей под потолком мухи.

– А не пошел бы он! – вспылил, наконец, Севастьянов и засуетился на месте, путаясь в приспущенных брюках. – Ничего себе условия! Да хоть бы и сдох американец этот! Что нам сделают? Расстреляют прямо здесь? Нет! А на остальное плевать. Дома дальше фронта не пошлют. Да и как там узнают о случившемся? Только если кто-то растреплет, – Севастьянов подозрительно глянул на Соломатина. – Да и вообще, на месте отцов-командиров я б за такое медали давал!

– Если вы обо мне, то я ни на кого доносить не собираюсь, – заверил Соломатин. – Но, наверняка информация пройдет по другим каналам. Может, вас и не накажут сильно, а вот отметка в личном деле появится – факт! Вам это надо?

– А где гарантия, что она не появится, если мы пойдем на эту авантюру с испытаниями? – зло поинтересовался Севастьянов. – И где гарантия, что из-за этих испытаний нам не будет еще хуже?

– Хуже не будет, обещаю. Не сомневайтесь, предоставьте нам с Цыном решать все проблемы. В общем, думайте. Приказывать не могу, могу только предложить. Я пойду, погуляю, но через полчаса вернусь. Надеюсь, к этому моменту вы примете решение, – сказал Валентин Сергеевич и вышел из комнаты.

Некоторое время пилоты сидели молча.

– Вот влипли! – нарушил тишину Голубков. – Что делать-то будем? Конечно, можно послать всех подальше, а там будь, что будет. Может, всё обойдется… Ну, пошумит Звягинцев и успокоится.

– Ладно бы Звягинцев, – засомневался Краснов. – Бери выше. Поставили под угрозу срыва всю операцию. Нам такое пришьют! Слетятся столичные стервятники, и полетят наши пёрышки во все стороны. Может, конечно, и обойдется, но может не стоит рисковать, как думаете?

– А что думать? Не угадаешь, что и каким боком выйдет, – ответил Алекс. – Одна надежда – связи Соломатина. Видимо, они с Цыном хорошо знакомы… Может быть, если поможем Цыну, всё уладится?

Севастьянов обвел всех растерянным взглядом.

– Значит, соглашаемся? – выдохнул обреченно. – Так что ли?

– А есть другие варианты? – Алекс внимательно посмотрел в лицо каждому из парней. Они угрюмо молчали. – Значит, соглашаемся! – объявил Алекс. – Давайте решать, кому участвовать в этой авантюре.

– Чего тут думать?! – встрепенулся Севастьянов. – Из-за меня каша заварилась, мне и расхлёбывать.