– Валентин, можно тебя на пару слов?

– Конечно.

Они отошли подальше, так, чтобы не услышали ни Гаррисон, ни мешковатый Клейк.

– Валентин, вот что получается, – начал Цын, – я остался без испытателя, а сроки горят! Конечно, я отхожу от дел, и ты можешь считать, что мне должно быть всё равно, и я должен быть только рад… – Цын внимательно посмотрел Соломатину в глаза и продолжил: – Подставлять других не хочу. Люди трудились, а теперь всё насмарку? Нет испытаний – нет результата! Нет результата – нет денег. Нет денег – труд останется без достойной оплаты. Я мог бы поискать замену среди местных, но не думаю, что Гаррисон позволит рисковать его людьми.

– Что ты хочешь от меня? Говори прямо!

– Отдай мне кого-нибудь из своих. Я слышал, у тебя целая орава бандитов.

Услышав это, Валентин Сергеевич впал в лёгкий ступор.

– Что значит отдай? – через силу выдавил он. – Они мне не рабы. Могу лишь попросить…

– Попроси.

– Но не гарантирую…

– Не надо. Всего лишь попроси. Я ведь знаю, ты умеешь убедительно попросить.

– Ли, ты обещаешь замять дело? Гаррисон переживает, да и мне огласка ни к чему.

– Постараюсь.

– Настоящий дипломат, – криво усмехнулся Соломатин.

Ни слова более не говоря, Цын развернулся и, не спеша, пошел к Клейку. Валентин Сергеевич тяжело посмотрел ему вслед, грубо выругался одними губами и побрел к Гаррисону.

– Ну что? – осипшим от волнения голосом спросил тот.

– Всё будет хорошо, – вяло ответил Соломатин.

– Точно? – не поверил полковник.

– Никаких проблем.

Остаток ночи Соломатин провёл без сна. Не раздеваясь, он развалился на диване и напряженно размышлял. Конечно, помогать Цыну я не обязан, думал Валентин Сергеевич, можно и отказаться. Тем более, Ли совсем скоро оставит свой пост… Но Паша… С ним еще работать! Как он отреагирует на срыв испытаний? Это когда-то я помыкал им, как хотел, а теперь придется считаться, мнение учитывать… Вот чёрт! Как Цын распишет, так он и отреагирует! Значит, надо, чтобы Паша услышал только хорошее: Валентин вошел в положение, не остался в стороне, помог! Ну ладно, я-то помочь готов, а пилоты? Не думаю, что они горят желанием поучаствовать в испытаниях. Кто просто так согласится испытывать оружие, из которого потом по нему стрелять будут? Только идиот, а на идиота никто из них не похож. Ясно, что просить бесполезно. Да и приказывать тоже. Сохранов не дурак, наверняка понимает, что моей власти есть предел. Надо как-то заставить! Придумать что-то… Припугнуть! – осенило Соломатина. Напугать последствиями драки! Севастьянов – вот, кто должен испугаться! За такие выходки если не голову, то погоны точно снимают!

Утро Валентин Сергеевич встретил с продуманным планом действий и вскоре поспешил претворить его в жизнь.

– Проснулись? – осведомился он, когда без стука вошел в комнату пилотов.

Те завозились, приподнялись в койках.

– Проснулись… – проворчал Голубков, подавив зевок. – Что в такую рань? Поваляться бы еще…

– Разговор есть, – начал Валентин Сергеевич.

– О чём? – спросил Алекс, уселся в кровати и сладко потянулся.

– О вчерашнем. Плохие новости, ребята…

Алекс резко помрачнел, остатки сна слетели с него мгновенно.

– Что стряслось? – спросил он.

– Ночью я говорил с Ли Цыном. Пришлось проявить чудеса дипломатического искусства и пообещать кое в чём посодействовать, чтобы убедить его пойти на уступки и спустить всё на тормозах, но…

Соломатин сделал паузу, обвёл пилотов тяжелым взглядом. Пилоты затаили дыхание, предчувствуя недоброе.

– Что за «но»? – не выдержав ожидания, воскликнул Савостьянов. Как пробка из бутылки, он выскочил из койки и принялся одеваться.