Услышав это, Рафаэль сделал резкое движение.

– Вы его знаете? – спросил маркиз.

– Он брал уроки фехтования у мэтра Гуаста-Карне.

– Да? – безразлично сказал маркиз. – Что ж, с ним-то я и буду драться.

Рафаэль нахмурился.

– Это маркиз – негодяй, – заметил он, – его гнусность известна по всей Италии. Для достижения своих подлых целей, он не раз использовал хитрость, силу, коварство и ложь. Он – проклятая душа на службе у герцога Лоренцо, скорее даже его злой гений, потому что именно он стоит за всеми жестокостями, за всей несправедливостью, что есть во Флоренции.

– Мне об этом известно.

– Но вы также должны знать, – продолжал Рафаэль, – что он силен как Геркулес и довольно жесток. Перед тем как сразиться с дворянином, он прибегает к самым грубым уловкам фачино-грузчика.

– Об этом мне тоже известно. Именно так он поступил и со мной.

– Вот как!

– Маркиз в бешенстве от того, что его притязания были отвергнуты, поклялся погубить меня. В течение нескольких дней он скрывал свои намерения и сдерживал свой гнев, поджидая удобного случая, который не заставил себя ждать. Восемь дней назад, возвращаясь домой около полуночи, я столкнулся с ним лицом к лицу на темной улице. Он набросился на меня и так быстро скрутил и связал, что я даже не успел обнажить шпагу. После этого стал ухмыляться и сказал: «Мой юный мерзавец, вы позволили себе поохотиться на моей территории. Теперь вам предстоит увидеть как я наказываю браконьеров». При этих словах он дал мне пощечину, затем обрушился на меня, сбил с ног, стал оскорблять и осыпать жестокими ударами, а потом плюнул мне в лицо и оставил умирать. Ночной патруль подобрал меня и отнес домой. Окрепнув и вновь обретя способность ходить, я стал искать своего врага, чтобы потребовать у него удовлетворения за столь грубую выходку. Двор переехал из Флоренции в Милан. Тогда я прибыл сюда и направился во дворец великого герцога, где Лоренцо находился вместе со своими офицерами и вассалами. Я подошел прямо к маркизу и бросил ему перчатку в лицо, после чего вышел и вернулся к себе, даже не позаботившись о том, чтобы найти секунданта.

– Мессир, – сказал оружейник, – меня зовут Рафаэль, и, кроме имени, я о себе больше не знаю ничего. Но могу поклясться, что я – человек благородного происхождения, ведь на льняной рубашке, которая была на мне в тот вечер, когда мэтр Гуаста-Карне подобрал меня на церковной паперти, был вышит герб. Еще час назад я о вас ничего не знал, но теперь чувствую к вам симпатию. Если желаете, я могу выступить в роли вашего секунданта.

– Буду чрезвычайно рад! – воскликнул маркиз в порыве искренней признательности.

– Отлично, – кивнул Рафаэль, – можете на меня рассчитывать. Если вас, не дай Бог, убьют, то клянусь честью оружейника, я отомщу за вас…

После чего добавил:

– А теперь давайте перейдем к уроку.

Искусству ведения боя он обучал маркиза в течение часа.

Фехтовал юный дворянин посредственно, однако был легок, проворен, твердо стоял на ногах, быстро понимал даже самые трудные приемы отражения ударов, и Рафаэль, поначалу тревожившийся за его схватку с грозным делла Скала, после урока немного успокоился. Он обучил молодого синьора страшному удару, техникой которого до этого владели только Рафаэль и мэтр Гуаста-Карне. Эту тайну Рафаэль раньше не доверял никому, но симпатии и уважение, которые он начал испытывать к маркизу, сделали свое дело.

– В котором часу вы будете драться? – спросил он.

– Завтра на рассвете.

– Где?

– Под крепостными стенами, у Туринских ворот.

– Я приду, – сказал Рафаэль.

– Раз уж вы так любезно предоставили себя в мое распоряжение, я не премину этим с лихвой воспользоваться. Вы должны оказать мне услугу, в моих глазах еще более важную, чем быть моим секундантом завтра.