– Никогда…

– И имени его не знаете?

– Разве я осмелилась бы спросить?

– Но разве несколько минут назад, – продолжала герцогиня с упорным хладнокровием человека, желающего достичь поставленной цели и отбрасывающего любые эмоции, – вы не говорили мне, что назвать его вам мог бы один человек?

– Да, это маркиз де Сент-Андре.

– Ну хорошо! – сказала мадам д’Этамп. – В таком случае он мне все расскажет.

Дофина задрожала.

– Ох! – сказала она. – А зачем его об этом спрашивать?

– Зачем? – в воодушевлении воскликнула герцогиня. – Но разве я не должна отыскать своего сына?

– Это так… – прошептала юная принцесса. – Не смею возражать.

– Где сейчас маркиз де Сент-Андре?

– В Париже, со своей юной супругой, которую я отпустила на неограниченное время. Вместе с тем, – с улыбкой добавила дофина, – медовый месяц длится уже довольно долго и мне ужасно не хватает моей бедной Марии.

– Ну хорошо! – с живостью в голосе сказала герцогиня. – Мы едем в Париж.

– Но… – пробормотала дофина, взволнованная от охвативших ее смутных, мрачных предчувствий, – почему такая спешка… зачем оставлять короля?

– Я хочу найти сына! – воскликнула мадам д’Этамп.

Затем встала, резко позвонила в колокольчик и когда на ее зов появился привратник с белым жезлом в руке, приказала подать паланкин.

Герцогиня больше не думала о короле, теперь ею завладели новые, неотступные и неотвязные мысли. Она хотела немедленно, или, по крайней мере, как можно быстрее, вновь обрести сына, надолго забытого, найти его до смерти короля, подвести его к постели умирающего и таким образом сделать его своим защитником и покровителем.

– Ах! – думала она. – Он должен обязательно приехать сюда… Даже если по дороге из Парижа в Милан придется загнать сотню лошадей, он должен предстать перед королем, который всегда любил его и тайком оплакивал.

Мадам д’Этамп пребывала в столь возбужденном состоянии, что Екатерина не осмелилась воспользоваться каким-либо предлогом, чтобы противостоять этому ее решению.

– Поехали, принцесса, поехали, мадам! – вновь воскликнула герцогиня. – Мы должны любой ценой увидеть маркиза де Сент-Андре. Ведь если это он… Ах! Вы и не догадываетесь, что один вид его продлит земное существование короля… Вам же неведомо, какой пылкой любовью Его Величество окружил память об этом сыне, который был рожден в тайне от всех и которого он считает давно умершим… Если мы его найдем, если подведем его к стопам монарха, готового вот-вот угаснуть… Ох! Тогда Господь сотворит чудо…

По-видимому, в экзальтации мадам д’Этамп было чересчур много пафоса, чтобы считать ее искренней, но дофина не обратила на это внимания и сказала:

– Хорошо! Едем в Париж… Едем, мадам, не будем терять ни минуты!

И может быть, произнося эти слова, Екатерина, сама того не сознавая, уступала не желанию продлить жизнь короля, а совсем другому чувству…

Она была женщиной, ей была присуща наивная юношеская душевная чистота, она любила…

Она надеялась увидеть его вновь!

В порыве радостного исступления герцогиня поспешила к королю! Она собиралась броситься к ногам монарха и сказать ему:

– Сир, сир, вы были правы… мы отыщем нашего сына… наш мальчик жив…

Но на пороге королевских апартаментов герцогиня встретила Мирона, спокойного, холодного и бесстрастного, который преградил ей путь, сказав лишь два слова:

– Король спит!

– Боже мой! – горячо воскликнула мадам д’Этамп. – Я же должна ехать в Париж, немедленно… сию же минуту…

– Мадам, – твердо сказал доктор, – король спит; не исключено, что в будущем он долго не сможет насладиться несколькими часами покоя; если мы хотим отсрочить его смертный час и продлить жизнь, разрушить которую может даже слабое дуновение, давайте уважать его сон…