На сей раз, там оказалась уводящая вверх лестница, по которой приходилось ползти чуть ли не на четвереньках. Ступени привели в комнату. По центру горела свеча немногим выше обитателей этих катакомб с синим огоньком на фитиле. Воск растекся лужицей вокруг, в которую сразу же наступил Маркус.

Его внимание полностью захватило окружение. Небольшого огонька с лихвой хватало, дабы осветить все углы. Повсюду были вычерчены символы. Будто кто-то потратил целую жизнь, чтобы прорезать их ногтем, о чем намекали засохшие красные пятна.

Такие же были на пирамиде, в склепе и Янус указывал на них в своей тетради.

Снизу донеслись первые пищащие возгласы и звоны бьющегося металла. Шумы вернули состояние паники Маркусу, заставив забиться в угол.

Нелль приготовил серпы и выглянул на лестницу. К нему уже мчалось несколько тварей. Их обглоданная кожа на большеголовых черепах клочьями отрывалась от встречного ветра, разорванная металлическая броня, под которой проглядывали кости и вываливались внутренности, то и дело стучала по ступеням. На некоторых имелись лишь рваные тряпки и, в лучшем случае, три оставшиеся конечности. У всех из глаз струилось синее пламя, коптящее остатки мышц на лицах.

Одна из тварей растолкав остальных и с ревом бросилась вперед. Почти у самой вершины отпрыгнула от ступени, выставив вперед когти. Нелль отпрыгнул вправо, дав ей пролететь мимо и, перехватив серп острием верх, резким взмахом отсек ей голову.

Не успел охотник вернуться к проему, как на него тут же набросилось ещё трое. Он успел выставить щиток перед лицом, но упал. Острие одного из серпов вонзилось в живот лежащей на нем твари. Нелль выдернул руку, распоров ей брюхо. Все ещё теплые внутренности разложились на нем, как угощения на праздничном столе.

На это мгновенно отреагировало несколько тварей с полностью облезлой кожей. Они приступили к пиршеству, чавкая кусками собственных собратьев.

Совсем ещё свежих тварей не привлекал ужин из гнилья – они стремились к свежатине. Четверо походивших внешне на карликов подскочили к лицу жертвы протягивая когти к его налитым теплой кровью щекам, мясистым губам и сочному языку.

Из кармана выползла Кира. Она взобралась к одной из них, облизнула глаз и коснулась кончиком языка ее шеи. Вскоре та когтями принялась расчесывать горло и быстро вырвала себе гортань, и c потухшими глазницами повалился на пол.

Вторая тварь заметила маленькую белую закуску, крепко схватила ее за голову и сунула в зубастую пасть. Она начала жадно жевать и тут же замерла. Сверху из ее черепушки торчал серп, чье острие отсвечивало, выйдя из нижней челюсти. Нелль отпустил оружие, и тело рухнуло на бок. От удара пасть раскрылась. Через пару секунд на полу проявились маленькие кровавые отпечатки замаскированного зверька.

Третья тварь на человека в углу. С рывка, перечеркивая когтями выцарапанные на полу символы, она помчалась к нему. Маркус сжался и с вытаращенными глазами приготовился мощным ударом вмазать ей в морду. С максимально возможным толчком он выбросил обе пятки вперед в момент, когда тварь уже летела к нему. Тут из ее раскрытой пасти вылез наконечник стрелы, который пробил подошву ботинка Маркуса и прошел насквозь.

К горлу полицейского подступил вопль агонии. Его ноги вместе с тварью рухнули, раскрыв направленный в его сторону арбалет, сжимаемый в дрожащей руке испуганного до полусмерти Нелля.

«Вновь ветер рвет паруса.

Над ними толпа белых птиц.

Компас уперся туда,

Где водам не видно границ.

Вкус соли у всякой еды.

Вкус соли у жизни моей.

Шторма даже в ясные дни,

Добавит властитель морей».