Блондин сделал пасс двумя руками, и нечто невидимое приподняло трибуна вместе со щитом и понесло прямо в разверстый зев шатра. Я пропустила эти носилки на воздушной подушке (да! нас, землянок двадцать первого века, удивить непросто!) и двинулась следом. Впрочем, дальше порога меня не пустили. Едва сделала два шага – остроухий обернулся и велел, ничуть не сомневаясь, что я послушаюсь:

– Жди здесь! Я пришлю хьелира, он тебя осмотрит, залечит раны, если есть.

– Угу. – Я кивнула даже раньше, чем успела сообразить.

Похоже, тело, которое мне досталось, обладало собственными рефлексами и считало, что подчиняться остроухим блондинам – это правильно и естественно.

… Хьелиром оказался седобородый благообразный старик с абсолютно обычной человеческой внешностью. Он был на голову ниже меня и на ладонь уже в плечах. Его сухонькие пальцы пробежались по моей голове, шее, спине, погладили руки и ноги.

– Здорова, – заявил он, – пара царапин – не в счет. У вас, орков, здоровье – дай Всевидящий каждому.

Так я узнала, что меня в этом мире считают орчихой, а своего бога местные жители называют Всевидящим. До бога мне дела не было (как выяснилось позже – зря), а с тем, что не выгляжу человеком, я уже успела немного смириться.

– Идем со мной. Провожу тебя к каптеру. Сдашь жетон наемницы и получишь вознаграждение. Там же, в хозяйственной части, сможешь помыться, сменить одежду, да и поешь заодно. Небось, со вчерашнего дня ни крохи во рту не было?

– Не помню, – честно призналась я.

Кто его знает, это огромное зеленое тело, когда оно ело в последний раз? И как вообще часто его кормить надо? Чем – скоро выяснится. Как только обед перед носом поставят…

Как выяснилось, за первым, огромным шатром, который, видимо, служил чем-то вроде госпиталя, имелось несколько шатров поменьше. Все они были расположены точно друг за другом, поэтому издали, да и вблизи, я видела только первый.

Помывочная, прачечная и каптерка располагались во втором шатре. Сдав меня с рук на руки еще более низкорослому человечку, которого даже на земле сочли бы карликом, мой тщедушный провожатый ушел.

– Так, орисса, позвольте мне взглянуть на ваш нагрудный жетон. – Карлик встал на стул, потянулся кулачком с зажатым в нем молочно-белым кристаллом к какой-то металлической бляхе, крепящейся к моим кожаным доспехам чуть выше пупка.

Я напряглась, невольно сжала кулаки, впиваясь когтями в ладони, но осталась стоять на месте, слушая бормотание человечка:

– Барбра Ор-Тьюндер, наемница шестой центурии второй когорты Зеленого легиона. Единственная выжившая из своего десятка. Уничтожила в бою шестерых хунгров. Обезвредила еще пять. Вынесла с поля боя… что? Самого трибуна?! А ты отличилась, Барбра! Давай, ты пойдешь приведешь себя в порядок, а я пока посчитаю и подготовлю твое вознаграждение.

– Хорошо. – Смыть с себя пот и грязь я и правда хотела.

Карлик позвонил в колокольчик. На его зов явилась карлица – такая же приземистая, круглая, с добродушным румяным лицом, в синем переднике поверх коричневого платья длиной до щиколоток. Каптер отдал ей указания, и женщина повела меня в другую половину шатра.

В просторном помещении обнаружилось четыре кабинки, что-то вроде душевых в бане. Только вместо душа в каждой из них на специальных подпорках висел бочонок с водой, к краю которого крепилась веревка, с помощью которой бочонок можно было наклонять так, чтобы вода переливалась через край и попадала на тело.

Карлица выдала мне пару деревянных баночек с чем-то пастообразным и ароматным, большой отрез ткани и костяной гребень, поколдовала над синим и голубым кристаллами, встроенными в нижний обод подвесного бочонка, и приглашающе кивнула: