Многие обращения к теме евреев как жертв тоталитаризма неизбежно фигурируют при рассмотрении тоталитаризма в данном томе, но отдельный сборник неопубликованных и разрозненных эссе содержит работы Арендт по таким темам, как еврейский вопрос в соотношении с германским Просвещением, современная еврейская история и культура, антисемитизм, сионизм, евреи во время Второй мировой войны, еврейская политика и формирование государства Израиль и еврейско-арабские отношения[30].

При редактировании этих текстов применялись некоторые общие принципы. По разрозненным эссе видно, что некоторые журналы редактировали первоначально очень неуклюжий английский язык Арендт более тщательно, чем другие (по прибытии в Нью-Йорк ее знание языка состояло из «одного сонета Шекспира», но годом позже она публиковала статьи, написанные на английском). Были предприняты усилия по достижению ясности и некоторой однородности стиля. Неопубликованные работы – совсем другое дело. В открывающем книгу интервью Арендт говорит о том, что она часто писала так быстро, как только могла печатать, и рукописи являются тому свидетельством. Они были по большей части подготовлены для лекций, с множеством повторений и эллипсисов, скорее немецких, чем английских грамматических конструкций, включая предложения длиной в страницу, и трудные, а порой не поддающиеся расшифровке рукописные поправки и добавления по меньшей мере на пяти языках. Более того, рукописи часто находятся в плохом состоянии. Поскольку Арендт использовала метод компоновки работ при помощи вырезания частей текста и соединения их скотчем, а скотч давно отклеился, для пометок, сделанных на первых страницах, приходилось находить соответствия с пометками на далеко отстоящих от них частях рукописи или даже в других рукописях. Там, где редактирование было необходимо, главной заботой было сохранить в неприкосновенности «голос» Арендт, а также суть того, о чем она говорила.

Редакционные комментарии и текстовые примечания добавлялись только тогда, когда представлялось необходимым пояснение ссылок или неясных, но интересных моментов. Арендт думала, что политика – слишком серьезное дело, чтобы оставлять ее либо экспертам, либо ученым. Она писала быстро и уверенно (хотя не всегда в соответствии с английской грамматикой) для широкой публики, не специалистов, и поэтому было бы ни в ее духе, ни в интересах читателей делать чересчур академичные дополнения.

Несколько эссе в этом томе существуют и в немецкой, и в английской версиях. К примеру, имеется немецкий текст эссе о Кафке, в некоторых отношениях более законченный и изящный, чем английский. «Когда я приехала в эту страну, я написала на своем очень нескладном английском статью о Кафке… когда я стала говорить с ними об англицизировании [слово Арендт, обозначающее исправление ее английского] я прочитала эту статью и там, среди прочего, появилось слово „прогресс“! Я сказала: „Что вы имеете в виду под этим“»?[31] Так что мы знаем, что Арендт, которая использовала понятие «прогресс» иронически, написала английскую версию – она была первой из многих статей, опубликованных ею в журнале Partisan Review, – и, таким образом, придерживаясь принципа сохранения ее «голоса», она была отредактирована с учетом немецкой версии, но не представляла собой ее перевода. «Организованная вина и всеобщая ответственность» и «Экс-коммунисты» также существуют в немецких версиях, и с ними поступили таким же образом. Следует отметить, что Арендт никогда не переводила свои работы, но иногда – хотя она не очень любила это делать – перерабатывала на английском то, что существовало на немецком, и наоборот.