– Наверное, ты права. Так ведь ни в ком нет ничего особенного. У всех два глаза, два уха, две руки. Только одни тебе нужны, а другие нет, вот и всё. А почему… кто же его поймёт?

– Ты.

– Уже поздно. А тогда мне только исполнилось двадцать, ещё училась в институте. Много ли надо молодой дурочке, чтобы влюбиться? Это всё мой идиотский характер. Другая бы сто раз забыла, а я не могу. И не смогу. Ты видела его подругу?

– Почему ты решила, что именно его? Может, и не его.

– Я, конечно, дурная, но не настолько.

– Даже, если и так, подумаешь? Она тебе не ровня, обычная куколка.

– Нет, Света, не куколка. Яркая и интересная личность.

– Ты слушай меня. Я человек нейтральный.

– Спасибо тебе, – улыбнулась Оля. – Без шуток спасибо, все бы были такими нейтральными. Однако ты неправа. Он не мог выбрать обычную куколку.

– Может, и так. Но с чего ты взяла, что это он выбрал?

– А кто? – Оля вскинула недоумённый взгляд. Света пожала плечами:

– Ну… например, обстоятельства сложились.

– Слабо в это верится.

– Не понимаю, почему ты до сих пор ему ничего не сказала?

– Не могу навязываться. Он не видит во мне того, что я вижу в нём, а первое слово всё-таки должно быть его. Тупик.

– Тупик? Для тебя? Этого не может быть.

– Может. Я знаю, на что способна, – сказала Ольга, отодвигаясь и не сводя с собеседницы взгляда. – Легко сделать так, чтобы парень за тобой бегал. Но с ним… если это и выйдет, то вряд ли надолго. И вообще, я с ним так не хочу. Хочу по-настоящему. А других не надо.

– А как же у тебя был Вася?

– Почему был? Он есть, мы друзья.

– В городе его встречаешь? В смысле, Андрея.

– Иногда видимся на концертах, вкусы похожие. Здороваемся очень мило.

– Как вы познакомились?

– Я была тут с сестрой. Она отдыхала, я как менее ценный член общества занималась хозяйством.

– Как и со мной?

– Нет, что ты. Ты стараешься, а она не хотела ничего делать. Да я не обижалась, она и правда не для этого создана… Так вот, Андрея я впервые увидела утром, когда несла к палатке два ведра воды. Он приехал за компанию с Юрой, они очень давно знакомы. Наташка уже была здесь, все другие тоже. Спрыгнул с обрыва на пляж, сделав при этом сальто – представляешь картину? – а тут я с вёдрами выхожу из-за сосны. Приземлился в десяти метрах… Я чуть всё не уронила и поздоровалась по-итальянски от неожиданности. Не выругалась, как ни странно. Он смутился ужасно и предложил помочь, так и познакомились. Вечером собрались у костра, достали гитару, и я вообще попала.

– Так хорошо играл?

Оля кивнула и, чуть помедлив, продолжала:

– Ещё услышишь вечером. Я потом сама боялась играть, думала, как посмотрит: девочка, где твои куклы?… А ему понравилось. И вдвоём вышло здорово. С первого раза.

– Что вы пели?

– Всё подряд. Лирику, блатняка немного и про хоббитов… Оба всеядные.

Оля мимолетно улыбнулась воспоминанию, но тут же вновь загрустила:

– Напилась тогда, как дура. Последний раз в жизни. С тех пор ни капли, хотела быть достойной. И каждый год надеялась, что что-то произойдёт. Никому об этом не говорила, ты первая… Да какая теперь разница?… Всё, конец фильма. Завтра поеду домой.

– И бросишь нас с Никитой? Не падай духом, Оля, всё образуется.

– Не знаю. Схожу-ка искупаюсь, ладно? Ты купалась, я ещё нет.

Оля поднялась и босиком, не пугаясь камней и шишек, сбежала к воде. Вернулась она минут через двадцать, запыхавшаяся, но ни капли не повеселевшая, вытерлась махровым полотенцем, сменила купальные трусики на простые, синие в белую ромашку, вытащила из палатки коврик и улеглась на нём в тени, протянув руки вдоль тела.

– Ну, и как настроение? – спросила Света. Оля, хмыкнув что-то, пожала плечами.