Данила Романович оправил рукой бороду и уложил руки на подлокотники кресла.

– Мы долго шли к этому, долго, – проговорил он, устало вздохнув и опустив глаза. Вдруг он взглянул исподлобья на Василия Захарьина и протянул:

– Чую новых врагов наших. Недоброе чую…

Сицкий и Василий Михайлович переглянулись и в недоумении посмотрели на Данилу Романовича.

– Брат, отчего же ты столь печален? Главный враг наш, старицкий князь, коего могут поддержать бояре, в наших руках, везде в Старице наши прикормленные люди, – проговорил Василий Захарьин.

– Иван Шереметев Большой, наш родич, прославленный воевода, проиграл Алексею Басманову тяжбу, кою тот сам против него затеял! Сегодня утром Иван был взят под стражу за какую-то клевету!

Эта новость прозвучала громом среди ясного неба. Шереметев, старший брат целой четы успешных полководцев, казался самой крепкой фигурой в державе, ибо не было войны, кою бы он пропустил в те годы, тело все его покрыто шрамами, полученными в кровавых боях. Помимо прочего – родич Захарьиных и наследников. И теперь так просто после тяжбы с Басмановым – под арест! Впервые очень явно почуялась шаткость положения Захарьиных. Данила Романович же продолжал:

– Дьяк Висковатый, наш верный друг, по-прежнему находится в Дании с посольством. Все переговоры с иностранцами здесь продолжал Алексей Басманов. Он же участвовал в походе, он же был жалован государем. И сын его теперь в государевой свите… А тут еще и другая новость – в Старице был заговор! Заговор против нас и государя! Хлызнев бежал в Литву по указу Ефросиньи и Владимира, дабы король Сигизмунд им помог победить Иоанна! Всюду враги!

Глаза Данилы Романовича налились гневом, он схватил чашу с вином и осушил ее.

– Я столько лет потратил на то, чтобы мы всем правили. Столько сил… столько крови пролил! И я не намерен отступать! – выдавил он из себя с гневом и ударил кулаком по столу.

– Может, ты напрасно кручинишься, брат? – спросил Василий Захарьин.

– Я чую, как мы слабеем! Слабеем с каждым днем! Я чую! – выкрикнул со стиснутыми зубами Данила Романович, в бороде его виднелись клоки пены.

И тут все трое задумались, задумались крепко. Алексей Басманов, видимо, новый человек, коему доверяет государь. Они знали его как решительного военного, не знающего жалости к противнику, достигающего нужной ему цели любыми путями. Недавно он стал боярином, затем возглавлял все переговоры с иностранными послами. Такой своего не упустит, и в придворной борьбе с ним будет сложно тягаться!

– Можем ли мы посадить на престол Ваню… царевича? – сказал вдруг Василий Захарьин. Сицкий с недоумением поглядел на него.

– Ежели государем станет отрок, наш близкий родич, то равных нам не будет! – продолжал он.

– И как же ты собираешься это сделать? Государя убить вознамерился? – спросил Сицкий шепотом.

– Да, – пожал плечами Василий Захарьин. Говорил он об этом так же просто, словно размышлял о продаже коня. Сицкий застыл в своем кресле, а Данила Романович, подумав, усмехнулся и сказал:

– Для начала надобно нам старицкого князя устранить, и я уже знаю, как Савлук Иванов, наш человек, сидит под стражей, но скоро его освободят и помогут бежать. Именно он и расскажет государю, что бежавший из-под Полоцка Бориска Хлызнев был в Старице, и это чистая правда.

– Опять старая княгиня что-то помышляет! – со злостью предположил Сицкий.

– Мы выяснять не будем, просто покончим раз и навсегда со всем этим семейством. Государь, видно, простил своего братца, да зря, – продолжал Данила Романович, – устраним Владимира, а после за Басмановых возьмемся…

Данила Романович говорил это, будучи уверенным, что сила Захарьиных при дворе осталась и останется прежней, и не ведал, не видел того, насколько он ошибался…