Он заметил, что Нево опять напрягся. Похоже, это верный способ общения с ним: немного подольститься, а затем напугать.

– Ты только не подведи меня, парень, – продолжал Нахум политику кнута и пряника. – Будь честен со мной и расскажи все как было, а я помогу тебе. Мой брат всегда говорил, что армейские друзья для него как семья. Может, тебе покажется странным, но, помогая тебе, я вроде как выполняю его завещание. Но ты должен доверять мне. Ты ведь доверяешь мне, а?

Зив кивнул.

– Тогда давай поговорим немного про Ади Регев, – сказал Нахум и в очередной раз наполнил стаканчик водой. По своему опыту он знал, насколько важно очеловечить жертву в глазах преступника, дать ей имя, придать индивидуальность.

Нево посмотрел на него с удивлением.

– Да, – подтвердил Нахум, – это ее имя. Ты ведь не знал, как ее зовут, верно?

Нево сунул руку в волосы, окончательно их взъерошив.

– Ты ведь не знаком с ней, верно? – продолжал Нахум, сосредоточив взгляд на подозреваемом. Наступил ответственный момент: речь зашла о самом преступлении. Тут обычно идешь как по тонкому льду. Одна ошибка – и все тщательно возведенное строение может рухнуть.

Нево молчал. Нельзя его торопить, нельзя терять терпение.

– Если ты был знаком с ней, то твоя ситуация гораздо хуже. Но вы ведь не были знакомы, правда? – деликатно спросил Нахум после длительной паузы.

Нево отрицательно помотал головой.

Еще один этап пройден успешно. Не попросить ли сейчас парня подписаться под признанием? Нет, слишком рано. Он, несомненно, на верном пути. Вопрос только в том, в какую сторону двигаться дальше.

– С ней все в порядке, с этой Ади? – вдруг прервал Нево ход мысли инспектора.

Эли Нахум, сбитый с толку, уставился на Нево. Такого вопроса он не ожидал. Раскаяние в содеянном? Или это такая игра? А вдруг вся их предыдущая беседа – лишь хорошо разыгранное представление? Насильники обычно неплохие лгуны и манипуляторы. Может, парень смеется над ним?

– Да, она в порядке, ей лучше, – решил Нахум продолжить свою линию.

– Отлично, я рад это слышать, – выпалил Нево, и на его лице проступило облегчение.

Эли сохранял протокольный вид, но внутри у него бушевала буря. Что, черт побери, здесь происходит? С чего это он задает подобный вопрос? Откуда вдруг сочувствие к жертве после жестокого изнасилования?

– Знаешь, я могу поговорить с ней, – успокаивающе проговорил инспектор, – попросить, чтобы она простила тебя, рассказать ей, что ты раскаиваешься… Суд это обязательно учтет…

– Спасибо… – пробормотал Нево, и на лице его появилось подобие улыбки. Эли мог бы поклясться – в этой улыбке не было ни капли злобы или цинизма.

– Что бы ты хотел ей передать? – спросил он.

– Скажи ей, что я сожалею, если я ее задел… что я не нарочно…

– Положись на меня, – мягко ответил Нахум.

Он вынул из папки лист бумаги и ручку и положил перед Нево. Парень созрел. Пришло время объявить шах и мат.

Нево озадаченно посмотрел на инспектора.

– Чтобы я мог помочь тебе, нужно подробно описать все, что произошло, понимаешь? – Нахум не отрывал взгляда от Нево.

Нево уставился в пластиковый стаканчик, чтобы не встречаться глазами со следователем, и опорожнил его, с трудом глотая пересохшим горлом.

– Конечно, это нелегко… конечно, тебе страшно… – Нахум склонился к подозреваемому, пытаясь поймать его взгляд, чтобы создать ощущение близости. – Но только так можно будет все закончить… Только так я смогу помочь тебе, а я хочу помочь тебе, Нево.

Эли подумал, не сказать ли что-нибудь о покойных родителях Нево, сыграть роль отца, но решил пока этого не делать. Парень и так уже почти готов. Слишком сильный нажим может все испортить.