Нахум работал в полиции давно. Армейскую службу он проходил охранником в военной тюрьме, и после демобилизации ему была прямая дорога в полицию. Он начал с работы в интендантстве, но всегда мечтал стать следователем. Вновь и вновь он пытался поступить на курсы подготовки офицеров и неизменно получал отказ. Но Нахум не сдавался. В конце концов, когда он дослужился до сержанта, его отправили на курсы, и он стал офицером и следователем.

С чем только не сталкивался Эли Нахум на протяжении своей долгой карьеры: видел убийства, изнасилования, домашнее насилие, жестокое обращение с детьми. Через его руки прошли почти все статьи Уголовного кодекса. За годы ежедневных встреч с самыми отвратительными проявлениями человеческой природы его чувствительность несколько притупилась. Душа отгородилась высокими стенами, помогающими избежать лишних потрясений и дающими возможность нормально выполнять свои обязанности. Но бывали случаи, проникавшие сквозь эти стены, и они не отпускали его, бередили сердце. Вид Ади Регев – девушки-девочки, в одну ночь утратившей всю радость жизни, – глубоко тронул его. У него тоже есть дочь, всего на полтора года моложе Ади. Правда, довольно скоро он понял, что Ади – полная противоположность его независимой, амбициозной и сильной дочери, но все же не мог не представлять себе дочку в такой же ситуации, в роли жертвы злобного насильника.

Ади Регев оказалась в больнице почти через семьдесят два часа после изнасилования. Он знал, что спустя такое длительное время шансы найти на ее теле остатки ДНК насильника крайне малы, особенно если учесть, как основательно она мылась.

Место преступления за несколько суток почти не претерпело изменений, поскольку прохожих там почти нет, однако пользы от этого было мало. Следов крови насильника найти не удалось, вероятно, оттого что короткая борьба с жертвой не причинила ему телесных повреждений. Спермы на земле тоже не обнаружили, как и отпечатков пальцев. Единственным свидетельством стали частично отпечатавшиеся на песчаной почве подошвы обуви – кроссовок фирмы «Найк», размер сорок три.

Возглавляемая Нахумом группа серьезно поработала.

Сначала искали свидетелей – ходили по квартирам, опрашивали соседей. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Все спали или смотрели телевизор, наглухо запершись в своих квартирах.

Хотя Ади утверждала, что насильник ей незнаком, они проработали всех ее бывших парней и случайных знакомых. Она часто бегала на свидания, эта девочка. Но раз за разом следователи заходили в тупик. Девушке предъявили фотографии известных полиции людей, совершивших преступления на сексуальной почве. Вдруг она сможет кого-то опознать? Безуспешно.

Эли Нахум устало потер глаза. Он знавал и крупные победы, и сокрушительные поражения. В конце концов, размышлял он, только поражения остаются с тобой. Даже спустя много лет он мог перечислить их все, не нуждаясь в напоминаниях, особенно в напоминаниях такого противного репортера, как Амит Гилади. Нахум знал, о чем шепчутся у него за спиной. Что он уже стар, бесполезен, что чересчур много размышляет о каждом уголовном деле, что поиск злоумышленников занимает у него слишком много времени, да и не всегда ему удается их найти.

Когда-то задачей детектива было распутать сложную загадку. Сегодня полиция – это сплошь таблицы и отчеты о производительности труда. Проклятая программа «Компстат» – «компьютеризированная статистика» – всю их жизнь перевернула. Работу следователей оценивают только по скорости выполнения, словно они рабочие на заводском конвейере. Ему были хорошо знакомы уловки, к которым прибегали коллеги, чтобы улучшить статистические показатели. Они старались брать себе простые дела, закрывали целую серию дел якобы за недостатком доказательств или отсутствием состава преступления, убеждали потерпевших не подавать заявления. Он мог бы делать то же самое, удостаиваясь одобрительного похлопывания по плечу и высоких позиций в рейтинге. И вполне мог бы продвинуться по службе. Но он слишком стар и, возможно, как говорит его жена, слишком горд для подобной тактики. В его возрасте уже поздно менять себя, да он и не любит легких путей.