– Ади, Адинька, это папа, – услышала она голос отца за дверью. Точно так же он стоял и звал ее в ту субботу, спустя два дня после нападения, когда она закрылась в квартире и не отвечала на звонки. Только благодаря настойчивости отца она поехала в больницу и подала заявление в полицию – он уговаривал Ади всю ночь и весь следующий день, пока она наконец не сдалась.

– Мне надо поговорить с тобой, – выпалил отец, как только она открыла дверь.

Родительская любовь и забота душили Ади. Они оба – особенно отец – не оставляют ее в покое. Звонят каждый час: «Как ты себя чувствуешь?» «Все ли в порядке?» «Ты спала?» «Ты поела?» Вопросы вгрызаются ей в мозг. И она, хотя у нее не в порядке совершенно все и она почти не ест и не спит ночами, отвечает «да», «да» и «да» в надежде, что родители успокоятся и умерят хоть чуть свою заботу.

– Я как раз собиралась немного отдохнуть, – солгала она, надеясь, что отец поймет намек и уйдет. Ей сейчас лучше всего в одиночестве, а ведь придется еще ехать к ним в пятницу на шаббатный ужин. С тех пор как это все случилось, присутствие там стало для нее священной обязанностью, и в течение вечера все сидят и смотрят на нее, следят за каждым ее движением и дружно замолкают, когда она открывает рот.

– Я хочу тебе кое-что показать. – Не слушая Ади, отец повел ее в гостиную. Он покраснел и был взволнован, чуть ли не весел.

Она молча села напротив него и вполуха слушала, как он, по своему обыкновению размашисто жестикулируя, быстро говорит сочным басом. О том, как они с мамой любят ее, как она важна для них. Эти слова Ади слышала столько раз, что они ей смертельно надоели. Когда же он закончит и она сможет вернуться к прерванной игре? Ади не раз уже пыталась обуздать родительскую навязчивость, на маму даже всерьез обиделась и разозлилась. Но таковы ее родители. Они не оставят ее в покое…

Тут Ади сообразила, что отец замолчал. Она улыбнулась ему в ожидании освобождения. Однако он продолжал сидеть на своем месте и вдруг чуть дрожащей рукой протянул ей фотоаппарат.

Она удивленно взглянула на экранчик: там появилось изображение мужчины, переходящего дорогу.

– Это он, – сказал отец и посмотрел ей в глаза.

У Ади заломило виски. О чем он говорит?

– Этого человека я видел прошлой ночью. Ошивался на твоей улице, прятался. Это тот, кто… – Не в силах продолжать, отец остановился.

– Прошлой ночью? – переспросила Ади. Фотография, на которую она смотрела, была сделана при свете дня.

– Да я же объясняю: я шел за ним до самого дома, утром вернулся туда и ждал, а когда он вышел, сфотографировал его, чтобы тебе показать. Адинька, просто посмотри и скажи, что это он, и я бегу в полицию…

И тут до Ади наконец дошло, о чем говорит отец. Это не просто фотография. Мужчина на фотографии – тот самый… Они нашли его.

Она быстро положила фотоаппарат на стол и оттолкнула от себя. Нет, она не хочет смотреть и вспоминать. Наоборот, хочет забыть.

Отец наклонился, взял фотоаппарат и снова протянул ей:

– Я знаю, ты боишься, тебе тяжело. Всего один взгляд, чтобы я мог пойти в полицию… Я знаю, что это он. Мне просто надо, чтобы ты подтвердила…

Девушка отрицательно покачала головой. Она не хочет снова видеть это чудовище.

Отец вскочил со своего места, сел рядом с ней:

– Адинька, посмотри на него. И все закончится. Я тебе обещаю, все закончится… – Он положил ладонь на ее дрожащую кисть.

Ади взглянула на его большую, надежную руку. Скорее бы все закончилось, чтобы можно было уснуть, снова стать той, кем она была прежде, до того. Девушка глубоко вздохнула и зажмурилась. Быстрый взгляд. Только и всего. Все равно что содрать пластырь.