Построить хоккейную коробку – это не лавочку установить. В то время ЖЭКи говорили, что все лучшее – детям, но на деле – в последнюю очередь. На практике спортивную инфраструктуру они отодвигали на второй и на третий план. Винить их в этом бесполезно. Потому что так была устроена система. Однако результат такой политики был налицо: дворовые хоккейные коробки в краевой столице имелись и имеются для «галочки». Раз деньги выделены – освоят. А что дальше? Так и рассыпались государевы деньги: раз общее, значит, ничье. Коробка без раздевалки – деньги на ветер.

Я не был ни сыном партработника, ни племянником директора завода, ни родственником управдома. Я был просто целеустремленным хабаровским подростком, имеющим мечту.

Самостоятельность приучила меня действовать решительно. «Если уж никаким официальным способом добиться установки коробки в нашем дворе невозможно, – решил я, – будем думать». «Не надо ждать милостей от природы, сделать их – наша задача», – перефразировал известное выражение. Первым делом я промерил территорию и нарисовал план-схему коробки. Затем набросал спецификацию – чего сколько понадобится, озадачил своих пацанов поисками стройматериалов. Интерес к частной инициативе юных хоккеистов проявили некоторые жители окрестных домов – те, кто любил хоккей.

Это было в чистом виде общественное, мальчишеское начинание. Каждый носил доски, а вот гвозди нужно купить – тут я выступаю как меценат. За свои кровные покупаю гвозди, лампочки, электропровода. Мы мастерили сами, общими усилиями. В честь улицы и подросткового клуба себя мы называли командой «Юность». Позже это стало официальным названием. В итоге к сезону 1970/1971 коробка была готова. Получилась она какая-то многоугольная и, в целом неказистая. Но нам она представлялась настоящим стадионом. Главное – здесь общими усилиями сбили раздевалку-теплушку, что-то вроде небольшой кандейки. А на других коробках раздевалок не было. Только сейчас стали появляться. И есть ли они сегодня? А это уже мое изобретение и по сей день, уже 50 лет, «запатентовано». Такая теплушка с коробкой была только у нас.

В теплушке мы отогревались после тренировок и совместной работы, грели чаек в большом чайнике, за чайком мечтали о дальнейших победах. Когда оттаивали руки и ноги – особенно! – наступало блаженство. Ведь когда играешь, не замечаешь, а потом глядь – то щека, то нос, то ноги побелели. А уж начинают отходить, так хоть на стенку лезь! Роль теплушки в моей жизни трудно переоценить. Это своего рода «шарашка», где строился и формировался клуб, хабаровский хоккей и я как его конструктор. Находясь в ней, я часто предавался мечтам с пацанами, а затем эти мечты день за днем воплощал на полотне жизни. Считаю, что теплушка при хоккейной коробке – до сих пор одно из лучших моих изобретений! При ней имелись печурка, чайник, скамейки – словом, все как надо. Раздевалка стала нашей штаб-квартирой.

Когда построили раздевалку и бортики коробки, хоккей на площадке стал более «канадским». Пошла настоящая спортивная движуха. Мы катались допоздна. Бортики качественно изменили нашу игру. К ним можно было прижимать противника, появлялся силовой контакт. И чистили, и заливали все сами. Другие пятаки засыпало, после первых снегов их бросали, наша коробка работала, пока не таял лед, и хоккей без правил привлекал массу болельщиков.

Лето 1971-го я провел в палаточном спортивном лагере в селе Вятское, он действовал на базе факультета физвоспитания педагогического института. На эти учебно-тренировочные сборы меня отправила мама, используя свои возможности. Здесь собрались ребята, занимавшиеся легкой атлетикой, и мне пришлось бегать с ними кроссы, тренироваться в беге на средние дистанции. Под конец сборов каждый должен был пробежать один километр на третий взрослый разряд. С этим нормативом я справился. В лагере мне понравилось еще и потому, что один из тренеров был заядлым рыбаком. Вечерами мы с ним наживляли перемет, а утром, после зарядки, проверяли – рыбой обеспечивали весь лагерь, а это около 50 человек!