А Никите грех такой случай упускать. Тем более что мини-открытие доктора Киллигру уже даёт повод для частичной разгадки происхождения вируса «тофити». Остаётся теперь только уточнить некоторые детали… В конце концов, ничего не изменится, если вдруг окажется, что доктор Киллигру глубоко законспирированный агент ЦРУ, в чём Никита сильно сомневался. Даже наоборот, любой исход прямого разговора о «тофити» даст чёткую дифференциацию: либо да, либо нет. И всё это вскроется через один-два месяца, когда независимые исследователи со всего мира или подтвердят открытие доктора Киллигру, или опровергнут. Поэтому такой случай не просто нельзя было упускать, а НЕОБХОДИМО использовать с максимальной отдачей!

– Могу говорить мой версия передача вируса, – наконец решился Никита на многоходовую комбинацию. Как в шахматах двинул первую пешку: «е2 – е4».

– Да? – удивился доктор Киллигру. – Будет очень интересно.

Но по тому, как он подмигнул Сан Санычу, мол, что нового может сказать санитар в присутствии двух врачей, Никита не поверил в его «интерес». Ну и чёрт с ним, пусть потешится. Лишь бы в разговор ввязался.

– Всё дело разврат, вседозволенность сексуальный отношений. Понятно?

– Нет, – замотал головой американец. – Ничего не понял.

– Сан Саныч, – обратился к Малахову Никита, – не возражаете быть переводчиком?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Сан Саныч. – Любопытно услышать мнение молодёжи.

– Тогда переводите. То, о чём я сейчас буду говорить, практически не касается эпидемий и пандемий известных болезней. Поговорим о новых, ранее человечеству не известных. С расширением ареала человеческой деятельности их становится всё больше. Это и сифилис, завезенный из Америки после её открытия, и малярия из тропиков, и энцефалит с Дальнего Востока, и сонная болезнь, а теперь ещё СПИД, Эбола, «тофити»… Общеизвестно, что девяносто девять процентов болезней, которыми болеют животные, человеку не свойственны, и ни бактерии, ни вирусы, вызывающие эти болезни, человеческому организму не страшны даже при их прямом введении в кровь. Вызывает опасение лишь тот самый один процент, когда возбудитель, существуя в теле животного без всякого для него вреда, на организм человека оказывает губительное действие. Это относится к малярийным плазмодиям, для которых малярийный комар всего лишь промежуточный хозяин, это относится к трипаносомам, переносчиком которых является муха цеце, то же самое можно сказать и об энцефалите и энцефалитном клеще…

– Спасибо, Никита, – с улыбкой перебил его доктор Киллигру. – Но всё это истины, известные даже школьнику. Причём здесь, простите, разврат и вседозволенность сексуальных отношений? Или я неправильно понял?

– Всё вы правильно поняли. Если малярия, сонная болезнь, энцефалит есть та цена, которую платит человечество за свою экспансию в природу, то сифилис, СПИД, Эбола и, как я думаю, «тофити» есть цена за сексуальное любопытство, а точнее, за самые извращённые его формы. Я имею в виду педерастию и близкий к ней «animal sex[2]». Ни для кого не секрет, что восемьдесят процентов геев, да чего там, все мы медики и будем говорить прямо – педерастов, наркоманы, а сорок процентов из них – носители вируса СПИДа. А в своих разнузданных мечтах многие из них не против «трахнуть» и какое-нибудь экзотическое животное. Отсюда и результат.

Никита специально говорил грубо и жёстко, чтобы вызвать ответную реакцию. Высказывайся он мягче, сглаживая углы, мог бы получить уклончивый ответ. А ему нужно было раззадорить собеседника, вызвать его на откровенность.

Сан Саныч перевёл.