Любой женщине больно, когда ее уродуют, и Ника не была исключением. Уткнувшись в подушку, она горько беззвучно плакала и не столько из-за отрезанной пышной копны, что всегда была предметом ее гордости, сколько по утраченной жизни, символом которой эта копна была.

* «фейс» - жарг. название сотрудника ФСБ

15. Глава 15. Улыбка

Как выяснилось, в Нике все же дремал скрытый талант следователя, а, может, он сейчас в ней проснулся. Если б ее не сковывали стены СИЗО, она б наверняка сама нашла бы убийцу своего мужа. В течение нескольких дней после ее насильственной стрижки Ника внимательно изучила всех своих сокамерниц, определила все группы по интересам, поняла кто в каждой из них лидер и составила для себя психологический портрет каждой. В итоге этого исследования Савельева наметила для себя двоих, кто мог бы тогда держать в руках ножницы. Теперь оставалось подойти поближе к каждой из них, чтоб сличить вонь и их голос с теми, что запомнила Ника. Для такой спецоперации подходила только столовая. Именно, там, встав в очередь, можно было незаметно сделать задуманное. Подышав первой кандидатуре с затылок, передвигая подносы вдоль ленты, Савельева поняла, что это не она. А вот со второй возникла непредвиденная проблема - ее "шестерки" не позволяли приблизиться к ней. Безуспешно потоптавшись рядом несколько дней подряд, Ника решилась на отчаянный шаг.

Водрузив на поднос посуду с неприглядным первым, вторым и компотом, она направилась к столу, во главе которого восседала вторая подозреваемая. Ника с грохотом поставила поднос на стол, от чего все члены группы, как по команде, подняли головы, и села.

- Ты чё? Пошла на х*й отсюда! - рявкнула сидящая рядом с ней жилистая блондинка.

Ника зыркнула на нее исподлобья и невозмутимо стала есть суп. За столом воцарилась гробовая тишина. Было очевидно, что все "шестерки" ждут реакции своей атаманши, которая не заставила себя долго ждать:

- Чучело, ты заблудилась?

Ника не реагировала, намеренно провоцируя ее на то, чтоб она встала и подошла. Но ожидания Савельевой не оправдались, атаманша не встала, а продолжала сыпать оскорблениями. Хотя и это привело к результату, потому что одна из фраз выдала ее:

- ... по ходу тебе вместе с волосами и мозги постригли! Да, домовёнок?

Ника положила ложку в тарелку, за несколько секунд собралась, и бросив убийственный взгляд на своего идентифицированного врага, запустила в нее тарелкой с горячим борщом. В полете часть супа расплескалась по столу, но все же остатки достигли физиономии адресата. Ложка, вылетев из тарелки, прилетела в лоб жилистой блондинке. Пока пострадавшие вопили и потирали ушибленные места, Савельева метко метнула тарелку с серым картофельным пюре и стакан с компотом в других членов шайки. Здравый смысл в том случае, если б он у Ники был, вопил бы, что пора уносить ноги, но вместо этого, она схватила обеими руками поднос, и размахнувшись, стала им, как мухобойкой, колошматить всех, кто был за столом. Момент ее праведной мести длился недолго, потому что женщины собрались и дружно напали на нее, повалив на пол.

Охрана, запоздало заметившая, что творится в столовой, появилась, когда Савельеву, которая поджав колени к груди и прикрыв голову руками, нещадно били ногами.

- Отошли от нее! – заревел один из конвоиров, раскидывая нападавших.

Когда он, наконец, добрался до Ники, ее лицо заливала кровь из рассеченной брови, и встать самостоятельно она не могла, потому что все тело было, как отбивная. Несмотря на свое состояние, Савельева улыбалась. Она – не бесхребетное ничто, над которым можно безнаказанно издеваться.