– Мистер Бригс, что вы предпочитаете сигары или сигареты, – улыбнулся Рузвельт. Он постучал рукой по коробке сигар «Гавана», лежащей на президентском столе: – Когда мы въехали в Белый дом, Элеонора, моя жена, сказала мне, что по традиции заведённой Мэдисоном,44 президент должен курить сигары. Фотограф даже сделал несколько снимков, на которых я с сигарой. Но мне больше нравятся сигареты «Верблюд».

– Признаться и я люблю эти сигареты, – пробормотал сбитый с толку Лайман Бригс.

– Вот и прекрасно, присаживайтесь в кресло и давайте покурим, – улыбнулся президент.

– Но у меня с собой нет сигарет, – покраснел Бригс.

– Зато они есть у меня, – рассмеялся Рузвельт и достал пачку «Верблюд», из стола.

– Как я понял мистер Бригс, вы хотите поговорить о проблемах нашего атомного проекта, – Рузвельт вставил сигарету в мундштук и прикурил.

– Совершенно точно господин президент, – Бригс затянулся сигаретой. Волнение прошло, и он заговорил спокойно: – Потребуются установки для производства урана.^>235 Дело это новое, и никто не знает, как конструировать эти установки. Кроме того, есть ещё ряд конструкторских и технологических вопросов, которые в рамках подкомитета S-1 решить невозможно.

– То есть нам потребуется государственный орган, который будет решать все эти вопросы, – кивнул Рузвельт.

– Совершенно точно господин президент.

В столе «Реземонт» встроены несколько кнопок для вызова помощников. Рузвельт нажал одну из них. Вошёл Эдвин Уотсон.

– Господин генерал, обсудите с мистером Бригсом организацию Бюро научных исследований и разработок. Сегодня же указ о создании этого государственного органа должен быть у меня на столе, – Рузвельт стряхнул пепел с сигареты.

– Есть господин президент, – кивнул генерал Уотсон. – Мне подождать в приёмной окончания вашей беседы с мистером Бригсом?

– Мистер Бригс, есть ли у вас ещё вопросы, требующие моего личного вмешательства? – президент затушил сигарету в пепельнице.

– Нет, господин президент, – Бригс встал, и положил недокуренную сигарету в пепельницу.

– Тогда начинайте решать с генералом Уотсоном организационные вопросы, – кивнул Рузвельт. Он посмотрел на своего помощника: – Когда закончите с мистером Бригсом, захватите сводку и карту, обсудим текущую обстановку.

22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз. В этот день президент Рузвельт дал указание Эдвину Уотсону отслеживать по карте продвижение немецких войск по территории Советского Союза. Информацию о положении дел генерал Уотсон получал из разных источников, но главными из них были сообщения службы новостей «Рейхсрадио» Германии и «Совинформбюро» СССР.

В десять часов вечера двадцать восьмого июня Рузвельт слушал доклад генерала Уотсона о положении дел на советско-германском фронте.

– Русские в своих сообщениях уверяют, что успешно отражают атаки немецкой армии в приграничных районах. Однако немцы сообщают, что они овладели Гродно, и продвигаются к Минску, – указкой генерал Уотсон показывал города на карте.

Рузвельт разглядывал карту с помощью лупы.

– Смешное название реки, – улыбнулся президент. Он прочитал: – Зельвянка.

Река Зельвянка протекает в Белоруссии, шириной она не более ста метров. Двадцать восьмого июня 1941 года на ней занимал оборону 13-ый механизированный корпус под командованием генерал-майора Ахлюстина. Механизированный корпус – громко звучит, если не знать, что соединение начало формироваться, лишь месяц назад. Офицерские должности укомплектованы на треть, в артиллерийских полках по два – три обученных артиллерийских расчёта. Остальные из новобранцев, две недели назад надевших военную форму. В танковых полках лёгкие танки Т-26, часть из которых с пулемётом вместо орудия. Должны получить новые танки Т-34, потому наиболее обученные экипажи уехали в Челябинск, осваивать новую технику.