Держать пиранью в аквариуме… так это нужно быть настоящим ценителем экзотики, это, наверное, красиво и модно, а еще можно получать адреналин при кормежке, опустив руки как можно ниже к воде. Но ведь цапнет, на то она и пиранья, найдет момент и укусит, занесет в рану какую-нибудь неизвестную инфекцию и поминай, как звали. Мораль отсюда простая: пиранью долой, заведем гуппи.[14] Вот это классная рыбка вроде бы есть, глаз радует, не требует ничего и нестрашно.

Вот собственно, чем занимались реформаторы после развала СССР. Еще бы уничтожив страну, нужно было добивать все внутренние силы, которые могли бы совершить попытку ее восстановления. В этом списке были не только силовики, нужно было добивать партийные и советские органы, профсоюзы, ветеранские организации, крупные заводы и колхозы, да много было «работы» для полного триумфа демократии. Поэтому реформы были нужны как воздух, срочные и решительные!

Видел все это Александр Анатольевич, не мог не видеть, но сделать ничего был не в силах, как бы ни хотел. Он был солдатом, простым воином, который привык выполнять свой долг перед Родиной. Да и ничего бы не сделал он, в одиночку. Правильно сказал поэт: «Единица – вздор, единица – ноль, один – даже если очень важный – не подымет простое пятивершковое бревно, тем более дом пятиэтажный…»[15].

Поэтому стараясь заглушить боль, охватившую благородное сердце, генерал ударился в работу, именно ту, что за границей. Он и раньше был весь там, а сейчас набросился на нее с каким-то остервенением. Так и прослужил до сегодняшнего телефонного звонка.

Бесспорно, жизненный путь генерала Лутовинова А.А. достоин отдельной книги, и она была бы очень интересной и захватывающей, но… недоступной для обычных читателей. Не увидят люди в ближайшее время этого произведения, потому что каждая страница еще долго будет иметь гриф «Секретно».

Впрочем…, итак понятно, что Илья Григорьевич дал Зое Константиновне очень хороший телефон…, правильный.

Генерал смотрел в глаза собеседнице и удивлялся тому что слышал. Он не мог поверить, что его страна, которой он с честью служил и отдавал лучшие годы своей жизни, способна к порождению таких монстров, о которых рассказывала эта женщина. Он знал о падении нравов российского общества, но не хотел верить тому, что все плохо до такой вот степени, что все чаще, практически в любом месте можно встретить таких моральных уродов, как эти из фонда, или из милиции.

Александр Анатольевич несколько раз уточнял подробности, что-то записывал. В конце беседы позвонил по телефону и отдал какие-то распоряжения.

– А вы на каком фронте воевали, Зоя Константиновна? – спросил генерал.

– На Центральном, его потом в первый Белорусский переименовали, у Рокоссовского, саниструктором.

– А мои родители на первом Украинском. Вот это совпадение: два фронта и на Курской дуге вместе и при штурме Берлина! Представляете мама два года искала отца и нашла только в конце войны! – сказал генерал, – кстати, она тоже саниструктором была.

– А я с мужем на фронте познакомилась, – удивилась перемене темы женщина.

На тему войны проговорили долго. Видимо, тот человек, который дал контактный телефон Александра Анатольевича, его очень хорошо знал. Генералу было приятно общаться с женщиной, настолько она была искренна, скромна и внимательна. Он разговорился. Александр Анатольевич и сам бы не смог объяснить, почему он начал вспоминать историю большой любви своих родителей. Бывает такое, когда люди сами по хотят выговориться, даже перед первым попавшимся человеком. Так случилось и с генералом.