Альбина была очень красивая девочка. Единственный недостаток – это был грубый голос, его часто путали с мужским. Она была всегда красиво одета. Всегда вкусно пахла. Она с лёгкостью смогла бы найти хорошего мальчика и благополучно устроить свою личную жизнь. Но ей это было неинтересно.

Больше всего, что поражает в этой истории – Альбина была с очень богатой семьи: машины, дома, золото, бриллианты – всё это было в излишке. Но шатание по притонам и уличную жизнь она предпочитала больше. Объясняла она это тем, что мама в молодости подгуляла с каким-то гангстером, и теперь в ней течёт кровь этого замечательного человека, вызывая непреодолимую тягу к такому образу жизни, а её теперешний отец, якобы, не настоящий. Одним словом, это была какая-то странная болезнь, очень сильно обострившаяся после того, как ей на какой-то дискотеке дали попробовать наркотики.

Как-то ехал я утром в трамвае с мамой по каким-то делам. Мамуля сидела и задумчиво смотрело в окно, а я стоял рядом. Вдруг, на мою беду, на одной из остановок зашла Альбина. Увидав меня, она без раздумий подбежала и начала делиться впечатлениями за прошедшую ночь. Как я ни пытался донести ей глазами, что рядом сидит мама, у меня ничего не получалось. – Малый, привет, – на весь трамвай начала вещать Альбина, – у меня так болит писька, целую ночь меня мучал какой-то больной, а под утро ещё и потребовал анал, до сих пор в туалет по-большому не могу сходить. Мама в какой-то момент не выдержала, повернулась к ней и с возмущённым видом к неё поинтересовалась: – Девушка, а вы, собственно, кто и почему вы это всё рассказываете моему малолетнему ребёнку? Слава богам, Альбина пришла в себя и, извинившись, сказала, что перепутала меня с другим . Я откровенно никогда не понимал, зачем мне вся эта информация, что она хочет услышать – совет, какая мазь может помочь, или я должен был её пожалеть?

Я любил, когда меня оставляли на их воспитание. Красивые, вкусно пахнущие малышки были гораздо приятнее отбитых отморозков, в присутствии которых я постоянно чувствовал опасность. В опиумном облаке мои воспитательницы становились добрые и нежные. Тиская меня, они зажимали мою голову между своих грудей. Одно единственное – я ловко уворачивался от поцелуев Альбины, чем её сильно обижал. – Вообще-то я это всё делаю в презервативе, – расстроенно говорила она. Меня эта информация особо не успокаивала. Наслушавшись этих историй, меня, мягко сказать, воротило от прикосновения её губ.

Меня постоянно кормили конфетами и разными вкусняшками. С открытым ртом я слушал рассказы Альбины про её ночные приключения, которые периодически останавливала Марина словами: – Альбина, ничего, что с нами ребёнок? Зайка, закрой ушки, взрослые девочки разговаривают, – поворачиваясь ко мне, говорила она. Через минуту из её рта начинало нестись всё то же самое. Именно проститутка Альбина и Марина растормошили меня и внесли неоспоримый вклад в комфортную интеграцию в низшее общество.

Комфортная интеграция в низшее общество и провальный день рождения

Интеграция в это общество происходила у меня постепенно, но достаточно быстро. Вначале Джон брал меня с собой на несколько часов. Я сидел на отдельной скамейке и, как всегда, грустил по маме. Вся тусовка шла у меня фоном и шумела где-то в стороне. Джон периодически подходил ко мне, чтобы поинтересоваться, как у меня дела. В какой-то момент меня заметили девочки, гулявшие в этой компании. – Что это за мальчик? – поинтересовались они. – Соседка оставляет его Вере на неделю, чтобы она за ним присматривала, а Вера скидывает его на меня. Её же вечно нет дома, – объяснил Джон. – Так этот мальчик с тобой?! – запищали малышки и в тот же миг облепили меня со всех сторон. – А где твоя мама? Как тебя зовут? В какую школу ты ходишь? С неподдельным интересом засыпали они меня вопросами. Я был смышлёным ребёнком – на один их вопрос у меня было три моих. Это очень забавляло местных девуль. Очень быстро я превратился в их самую любимую игрушку. Когда Джон приходил без меня, они первым делом спрашивали: – Где малый? Куда ты его дел? – Мама приехала, он неделю будет с ней, – отвечал он. А когда мама уезжала и я снова приходил в парк, крошки с визгами бежали ко мне. Мне это тоже очень нравилось, и гулять с Джоном было уже не так грустно.