– Послушай… Это всё выглядит… так знакомо… – Финиан поднял на неё пронзительно настороженный взгляд, пытаясь припомнить что‑то. – Как ты сказала тебя зовут?

– Я не говорила. – мотнула головой служака. – Амелия. Ами.

– А твоя мать… – он на момент оторопело остолбенел и недоверчиво прищурился, обнаружив среди обрывков фрагмент с подписью. – Иветт?! Иветт Беспокойная? Бродяжка Иветт Беспокойная… твоя мать?!

– Да… – смутилась Ами. – Ты… её знаешь?

Какого тлена. Эффект превзошёл ожидаемый.

– Немного! – энергично закивал Финиан. – Больше заочно знаком, мы учились на параллельных курсах в университете, она, даже будучи неведью, была светочем любимицей всех преподавателей, к зависти и злорадству всех ведьм на потоке… в Библиотеке есть пара её антропологических книг с заметками и набросками… Весьма точные и остроумные описания, кстати… а эти карты…

Ледяная его надменность как‑то быстро растаяла. Он вновь склонился над обрывками…

– … прекрасны. – выдохнул он с восхищением. – Великая женщина.

«Ага, как же. Видел бы ты этот огрызок обычной женщины сеймомент.»

– Хотела бы и я сказать про неё что-то подобное. Была. Не в моё дежурство, видимо. – мрачно хмыкнула Ами. – Ни о чём подобном она даже не упоминала.... Похоже… ты знаешь её лучше, чем я.

Горечь. Много горечи. Практически физически ощущается во рту.

Должно быть, мы говорим о разных людях. Где эта самая прекрасная женщина и что за болотную гниль Ами подсунули вместо неё?

Зато Финиан был явно доволен происходящим. Он выглядел по‑настоящему заинтересованным. Его и без того яркие глаза сеймомент сияли так, что практически невозможно было на них смотреть…

…Это прекрасно…

Значит, он её не прогонит. А, возможно, и поможет с этими несчастными значками и обрывками?

– Что у тебя есть ещё… из оставленных матерью потрёпанных жизнью сокровищ? Видишь ли… Картография –моя слабость! – восторженно пояснил он.

– Ещё есть только руины моей жизни… Но едва ли они представляют какой‑либо исследовательский интерес. – пожала плечами Амелия. – Боюсь, это всё, что мне удалось извлечь из моего навозного прошлого и общения с той чужой женщиной, которую по чьему‑то преступному недосмотру называют моей матерью.

– Эх… – ведьмъ покосился на мрачную Ами. – Так вот, значит… что случилось с Иветт… А мы с профессором Корри всё гадали за стаканчиком эля – какая бездна её поглотила. Я был склонен считать её погибшей. Профессор был уверен, что она осталась с эльфами. Говорят, с ними время летит незаметно, потому как они сами не знают времени.

Финиан неожиданно лучезарно улыбнулся, морщинки около глаз очаровательно присоединились к его веселью.

– Но всё оказалось куда как прозаичнее. – нахмурилась кантинка. – Но ты был прав. Той Иветт, которую ты знал, больше нет.

– Ну и ну… – недоверчиво покачал головой Финиан, который, судя по всему, всё ещё не мог справиться с полученной информацией. – Значит… безумная и бесстрашная Иветт… Осела в Кантине… променяв всё на хозяйство и семейство?! Я не верю, Ами! Все эти годы в Университете… Столько сил и труда! Все успехи, награды… Полевые исследования, интригующие публикации и… всё это…

– Посеяно к гнусам в болота. Именно так. С чего бы ей быть радостной, если так смотреть на вещи.

– Да… вот так… Тебе я верю… Мне никто не поверит! А то и хуже, злорадства будет до потолка не продохнуть от тех, кто были с ней на одном курсе! «Нельзя пойти против своей природы» скажут они… «Неведь – не человек», «выше головы не прыгнет»… Что там ещё говорят в таких случаях… Так вот, что с ней случилось! Какой конфуз… И какая ужасная банальщина…