Правильно. Зачем ему ещё и мелкие эффекты, когда у него и с крупными‑то явный перебор.
Амелия ещё раз неосознанно медленно выдохнула.
– Тебе… эти символы говорят о чём‑нибудь? – через силу неуверенно поинтересовалась она.
Ступор всё побеждал. Просто поотступил сеймомент, но не очень далеко. Примерно на то же расстояние, на котором от неё находился сам Финиан.
Надо ещё отвлечься. Но чем?
В уме непроизвольно возникла картинка: главный ведьмъ под грибом на площади около кафе, расслаблено охлаждающий в своей кружке с голубой каёмкой какой‑то напиток.
– Нет. – беспечно отозвался тот, переводя взгляд вновь на табличку. – Почему значки… как будто светятся?
– Снимок получен в тёмном помещении. – пояснила Ами. – Свиток был приложен к окну. Это то, что стало видимым на просвет.
– Смотрю, тебе здесь совсем скучно… – равнодушно заметил Финиан. – Если ты продолжаешь раскапывать то, что твой начальник не счёл важным.
Кружка в руках воображаемого ведьма покрылась инеем и оказалась замёрзшей до того, что уже было невозможно пить.
Ами глупо хихикнула и отвлеклась от своего видения.
– …в перерыве между поглощением местной выпечки и напитков, даже очень скучно! – неожиданно для себя выпалила она.
«О, опять начинается…»
Уж как умею.
– Почему… именно до значков докопалась? – с еле заметной хитрой усмешкой осведомился главведьм.
– Сама не знаю. Мне это… почему‑то кажется важным. А Майло считает мои потуги в лучшем случае забавными. Потому и говорю, что пришла по личной инициативе… Хочу найти информацию сама. Но… если нельзя – так нельзя. Не буду больше тратить твоё время.
Пора завязывать с этим. Сколько можно растягивать это сомнительное леденящее руки и сердце удовольствие.
– Я… этого не говорил. – медленно покачал головой в ответ Финиан. – Чего конкретно ты добиваешься?
– Если по максимуму? – амбициозно поджала губы кантинка. – Расшифровать значки и раскрыть дело.
– Ха.– усмехнулся тот. – Лихо… Про раскрытие дела – помни, что там не только на значках всё завязано.
– Ну да… У нас ещё исчезновения людей, пропажи документов, ресурсов, инструмента, мелкое хулиганство, крупный погром, необъяснимые шумы и происшествия, контрабанда, скупка, потери памяти… – задумчиво перечислила храмовница, загибая пальцы.
– Именно. Это большая загадочная игра, в которой участвуют… Не обычные люди. Как минимум, чрезвычайно могущественные ведьмы с силой, которую ещё не видел Материк.
– А что, если это… совсем не люди?
– Тогда я не могу представить, зачем им это. Их мотивации сильно отличаются от наших, но… исчезновения? Контрабанда? Непонятно… Нет. Однако, потери памяти и спрятанные склады с ловушками однозначно результат использования исключительно сильного ведовства. Нечеловечески сильного, прямо скажем…
– А как можно отличить человеческое от нечеловеческого?
– Я сужу только по тому, что я знаю. Если я могу понять, как это сделано и теоретически в состоянии повторить, то это в рамках людских возможностей. Я не сомневаюсь, что на Материке найдётся одна‑две ведьмы, чья квалификация выше моей… Но, если они в этом замешаны, то… дело смертельно серьёзное.
– А если это всё… нерукотворное? Может… аномалия? Эпидемия? Поражающая выборочно?
Ами так увлеклась поиском подходящей теории, что забыла краснеть и стесняться.
– А записки? А замаскированная яма? Может, оно всё между собой и не связано… Но столько необычных вещей, появившихся в одно время, наводит на мысль, что происходит что‑то, масштабы чего сложно оценить. И делается всё очень искусно. Очень… пугающе.
– Очень. – согласилась Ами. – И подкралось до жуткого близко, да? Я слышала тут пострадал ученик?