- Пока все вы не сдохнете или не отправитесь в Зааргрем, - холодно отвечаю. Хочется поскорее закончить этот фарс.

Упоминание самой страшной и опасной тюрьмы магической составляющей мира заставляет Себастьяна побледнеть ещё больше. Теперь и без того светлая кожа кажется вовсе серой. Никто не желает оказаться там, где держат умалишенных, опасных и прочих, неугодных магической части мира, узников. Тюрьма, в которой ты сидишь в четырех каменных стенах, обнаженных, как и твоя душа перед судьями. И единственным развлечением остаётся надеяться, что когда-нибудь ты сможешь выйти из этого места, не потеряв рассудок.

Скучающе обвожу взглядом вращающуюся комнату, расставив ноги чуть шире, чтобы удерживать нужное равновесие. Балансирую на небольшом пятачке деревянного загаженного пола и прикидываю, насколько он сейчас силен. На удивление ничего, кроме нестерпимого раздражения и острого желания поскорее завершить с доставкой Тени в один из штабов Миротворцев, не ощущаю.

Себастьян соединяет указательные пальцы, выворачивает одну ладонь, соединяя большой палец с мизинцем, затем средние. Ещё одна попытка слинять. М-да. А на мне эта чертова метка Миротворцев с несводимой руной, мешающая действовать в полную силу.

Надо же, этот урод подкрепился от какого-то неосторожного колдуна внушительным куском энергии и неплохим умением к формированию защиты. Чужая энергия для Теней - как сочный прожаренный до степени middle стейк для голодающего. Они, как шакалы, гиены, подбирающие ничтожные, как они сами, крохи энергии или колдовской магии.

От вращения комнаты начинает давить в висках, словно стальной обруч, надетый на голову, разом выпустил сотни своих мелких тупых шипов, впивающихся в кожу.

За пару секунд просчитываю его дальнейшие шаги и спускаю с цепи рвущуюся темную энергию, она молчаливой спутницей проникает под кожу пальцев Себастьяна. Вызывая их... хруст.

Ещё один хруст, льющийся музыкой для моих ушей, сопровождается воем сальноволосого. Он неверяще глядит на переломанные пальцы и поднимает на меня обезображенное звериным ужасом лицо.

- Как в цирке уродов, - вздыхаю облегчённо, когда комната перестает вращаться, и, ногой придвинув к себе стул, толкаю его к скулящему от боли Лоуренсу. - Садись и рассказывай.

- Что? - цедит сквозь сжатые зубы Себастьян, сражаясь с приступом непрекращающейся боли в пальцах. - Историю моей жизни пришел послушать?

Темная энергия вырывается из плена моего контроля и опасно застывает в сантиметре от глаз, рта, ноздрей и ушей Тени.

- Анекдот, блин, рассказывай, - раздражённо отзываюсь, - твой час настал, стендап-комик.

- Что... В-вы хотите знать?

- Как попался? У кого энергию стащил? Жив ли этот несчастный? И так далее.

Мужчина сдавленно сглатывает и сосредотачивает взгляд на острых концах энергии, принявшей вид кинжалов, материализовавшись в изогнутое лезвие с резной металлической ручкой.

Стандартная процедура, что за последние три года приходится проводить, кажется мне уже невыносимой. Хочется, чтобы каждая следующая Тень уже была готова к моему появлению и стояла, зачитывая краткие факты и ответы на мои вопросы, стоило только переступить порог её дома.

Тень пару невыносимо длинных минут, кажущихся вечностью, в красках описывает свою невиновность, и что он чуть ли не "упал" на разбросанную чужую энергию, и "оно само", "всего лишь крохи", "колдун жив-здоров, не в обиде и даже счастлив был поделиться".

Отчего-то в памяти всплывает образ той невыносимой девицы, подружки Джулии, с ее вздернутым к потолку подбородком и упрямым взглядом бледно-оливковых глаз. Интересно, как бы она себя вела? Была бы такой же смелой и упрямой, бросающей вызов или...