– Да-да, дружище. А их не спишешь и за пояс не заткнёшь. Бегут годочки, ох бегут, не угнаться за ними.

– Твоя правда, дружище.

– Так вот, Тихон – кучер мой добрым и отзывчивым был. Не у каждого дворянина встретишь такое участие, сочувствие, доброжелательность, между прочим, деликатность в манерах и умение вести себя, – граф поднял указательный палец, подчёркивая важное и редкое качество кучера. – Скромным человеком был, все диву давались. Мою Полину на руках носил, когда крошкой была. Любил её как дочь родную. И обо всём ей рассказывал. Знал он многое. Вот тебе простой кучер. А впечатление производил учёного мужа. И знаний у него было, словно с детских лет ему уделяли внимание французские гувернёры, усердно занимавшиеся образованием мальчика. Они же предоставляли книги из научной библиотеки, – рассуждал граф. – А ведь у него всего этого не было. Ты понимаешь, Осип?

Пракшин в ответ кивнул.

– Сам всё познавал. Жажда знаний была у паренька. Представь, Тихон был сухоньким, как тросточка, невысокого росточка, а голову его даже на золотые слитки не променял бы. Самородком был наш Тихон, вот что я скажу тебе. А как захворал, бедняга, да почуял, что не поднимется более, велел позвать меня к себе и слёзно молил, чтобы я сыночка его, Федьку, взял к себе на службу. Я и пообещал ему. Паренёк жил в нашей усадьбе, я знавал его с рождения. Почему не оказать помощь и не пристроить? Мальчишечка оказался смышлёным, на ходу всему учился. Видать голову отцовскую унаследовал. Я самолично грамоте учил его.

– Чему ты удивляешься, Капитон? Всё возможно. Как-никак Тихон родным отцом ему приходился.

– Верно говоришь. Так вот, к чему я всё это веду. Слушай, что скажу, мил человек. Научил Тихон мою Поленьку разные тайны разгадывать. Да так, что она потом о каждом, кто переступал порог нашего дома или даже где-то на балу, в присутственных местах могла понаблюдать за человеком недолгое время и потом нам рассказывала о незнакомце всё. Представляешь, всё, начиная с детских лет, о родных, друзьях, соседях и даже о пороках дознавалась. Как она это делала, до сих пор в толк не возьму. Словно под рентгеном человека просвечивала. К слову будет сказано, мне однажды довелось увидеть это чудо науки. Родственник жены у нас доктором служит. Как-то раз по делу навещал его в клинике. Там и увидел рентгеновский аппарат. А когда доктор рассказал, что делает эта машина, поверить не мог.

– И мне довелось видеть этот аппарат. Помнится, было у нас такое дело затяжное, запутанное… – сыщик перевёл взгляд на друга. – Капитон Макарович, какие чудеса ты рассказываешь. А я и не знал, что твоя Поленька такая умница. Выходит, друг, ты вырастил провидицу, – сказал сыщик.

Граф Шувалов почувствовал, что у сыщика появился особый интерес к этому вопросу.

– Ой, даже не знаю, что сказать. Спорить не стану. Так и есть, провидица. Боюсь, не к добру приведёт всё это.

– Не о том ты думаешь. Дар у девочки открылся. А это дорогого стоит. Я бы хотел поговорить с ней. Позволишь?

– Отчего ж не позволить? Пойдём, проведу тебя к ней. Небось в библиотеке сидит. Книги из рук не выпускает.

– Умная она у тебя, я же говорю, особенная.

– Есть такое дело. Ох и умная девочка. Порой сам удивляюсь. И Василиса Захаровна никак поверить не может, что правда это.

– Капитон, тебе-то чего удивляться? Вон у самого какая голова и на все руки мастер. И с супругой повезло: одно удовольствие слушать её. Василиса Захаровна замечательная женщина. Так что не греши, друг. Полинушка удалась в своих родителей.

– Ты прав, дружище. Роптать безбожно. Знал бы ты, какие чудеса вытворяет моя Поленька на кухне. С детских лет бегала туда и подружилась с нашим поваром, а тот знатным мастером был. И вот он, Пётр Тимофеевич, научил нашу дочь своему ремеслу. Говорит, что сейчас она стряпает лучше его самого. Это он так скромничает. Но, представь, я ел стряпню дочери и наслаждался. Тает во рту. И что самое интересное, не различишь, из каких продуктов она сотворила это чудо. А какие полотна рисует, увидишь и зачаруешься.